Предательство Тристана

Его окружали мраморные колонны, мозаичные стены, хрустальные люстры: все это совершенно неожиданно изумляло красотой. «Народные дворцы» – так Сталин называл метро, и теперь Меткалф ясно понял, почему. Он вбежал в громадный сводчатый коридор, из которого валила толпа. Это был эскалатор, идущий вверх; он ступил на него и побежал против движения, не обращая внимания на сердитые протесты, протискиваясь среди людей вниз по удивительно крутым, стремительным стальным ступенькам. Эскалатор был битком забит людьми, маневрировать было трудно, но Меткалф никак не мог повернуться, подняться туда, откуда прибыл, и поискать лестницу, ведущую вниз, – только не сейчас, когда агент НКВД мог в любое мгновение настигнуть его. Он пробивался вперед, прокладывая себе путь через поднимающиеся массы людей, пытаясь пробиться вниз по эскалатору. Все это медленно, слишком медленно!

Топот бегущих ног и оглушительная трель свистка сказали ему, что преследователи уже совсем рядом. Теперь за ним гнался не один человек: к белокурому агенту НКВД присоединились помощники. Совсем отчаявшись в своих попытках пробиться через невозможно плотную встречную толпу, он вдруг обратил внимание на идущие с обеих сторон эскалатора балюстрады примерно в два фута шириной. Может быть, стоит съехать по перилам? Но этому мешало множество цилиндрических ламп, расставленных через каждые несколько футов, этаких декоративных светильников, снабжавших туннель тусклым светом.

Впрочем, выбора у него не оставалось. Он подпрыгнул, вскочил на стальную полосу, тянувшуюся параллельно поручню, и сразу же врезался в стеклянную трубу, разбив ее вдребезги. Поднялся общий крик. Горка оказалась крутой, и схватиться было совершенно не за что. Он катился вниз на пятой точке, разбивая лампу за лампой, пока не смог наконец затормозить свое движение, упираясь в стенку сводчатого туннеля, подняться на четвереньки и по-крабьи проползти остаток пути, расколотив по дороге все оставшиеся лампы.

В конце концов он соскочил на пол, только чудом не врезавшись в дежурную у эскалатора, старую каргу, одетую в синюю форму; она отскочила в сторону и принялась отчаянно вопить, требуя, чтобы нарушитель остановился. Меткалф, естественно, понесся дальше, почти не обращая внимания на безумие, причиной которого явился.

Поезд, из которого валила толпа, все еще стоял у перрона. Из громкоговорителя прозвучала четырехтоновая мелодия, сообщавшая о том, что он сейчас тронется. Меткалф ринулся к поезду, влетел в ближайший вагон, и двери у него за спиной закрылись.

Он тяжело осел на пол, не реагируя на потрясенное выражение лиц пассажиров. Старик и ребенок, по-видимому его внук, поспешно удалились в глубь вагона, какой-то мужчина прижал к себе мальчика.

Но он все же сделал это! Поезд набирал скорость. Агент НКВД, подумал он, остался на станции. Однако следовало ожидать, что он примет чрезвычайные меры. Между станциями должна существовать телефонная связь, а может быть, радиосвязь; агент НКВД, которого можно было назвать как минимум находчивым, немедленно позвонит, чтобы беглеца ждали на следующей остановке.

Когда же Стивен, собравшись с силами, поднялся с пола, он выяснил, что вовсе не потерял белокурого.

Тот находился в следующем вагоне и пытался открыть дверь между вагонами, которая была предназначена для использования в случае аварий. Христос! Можно было подумать, что проклятый агент привязан к нему!

Меткалф разглядел, что мужчина обернулся и, размахивая руками, побежал в дальний конец вагона. Кого он звал? Возможно, проводника или милиционера. А был ли кто-нибудь из них в том вагоне? Или в соседнем?

Внезапно заскрежетали тормоза, в лица пассажиров ударил порыв воздуха, и поезд остановился посреди туннеля. По обеим сторонам тянулись черные стены.

Агент НКВД все-таки сумел уговорить железнодорожников остановить поезд, чтобы схватить Меткалфа здесь, в этом темном туннеле. А может быть, просто потянул за рукоять стоп-крана.

Но Меткалф не намеревался облегчать им работу. Он подбежал к дверям, вцепился пальцами в резиновые прокладки и попытался раздвинуть их. Увы, они не поддавались его усилиям. Механизм закрывания должен был непоколебимо держать двери на перегонах между станциями, и казалось, раздвинуть створки нельзя никаким напряжением сил. Мальчик, наблюдавший за странным дядей, сидя на коленях у дедушки, расплакался. Какой-то мужчина принялся орать на Меткалфа, возбужденно размахивая руками.

Меткалф решил попробовать окно, и там ему повезло больше. Рама почти без сопротивления сдвинулась вниз. Вскочив на кожаное сиденье, он высунулся в темноту. Там обнаружилось пространство в несколько футов. Ухватившись за прикрепленные к перекладинам ремни, Меткалф подтянулся и перебросил ноги за открытое окно. Падение оказалось более продолжительным, чем он рассчитывал, и он больно ударился, приземлившись на щебень балласта.

Но ему удалось покинуть поезд. А теперь… Что теперь?