Предательство Тристана

Его перебил металлический щелчок, в котором безошибочно угадывался звук снятого пистолетного предохранителя. Меткалф резко обернулся. Даже в темноте нельзя было не узнать белокурые волосы и бледные почти до бесцветности глаза, нельзя было не различить выражение триумфа на лице человека из НКВД, нацелившего свой пистолет на Меткалфа. Он приблизился крадучись, звук его шагов полностью гасился шумом автомобилей, которые появлялись редко, но каждый из них сотрясал мост все время, пока проезжал по нему; да и влюбленные были настолько поглощены друг другом, что им не было никакого дела до окружающих.

Меткалф инстинктивно потянулся за оружием, но тут же сообразил, что его конфисковали на Лубянке.

– Руки вверх! – приказал агент НКВД. – Оба.

Меткалф улыбнулся.

– Вы не в курсе дела. Вас, наверно, никто не потрудился поставить в известность. Могли бы, прежде чем выставлять себя идиотом, поговорить с начальством, с Рубашовым, например…

– Молчать! – рявкнул агент тайной полиции. – Ваша ложь про Берию могла сбить с толку слабого, трусливого карьериста вроде Рубашова, но я, к счастью, подчиняюсь непосредственно аппарату Берии. Руки, живо!

Меткалф и Лана повиновались.

– Значит, вы действительно намереваетесь выставить себя идиотом, – спокойно сказал Меткалф. – Вы упорствуете и упорствуете, превращая задание в личное дело и отказываясь признать свои заблуждения. Вы, кажется, забываете, что вы всего лишь скромный уличный агент. Вам ничего не известно о вопросах, рассматриваемых на уровнях, намного превышающих ваш собственный. И теперь своим ослиным упрямством вы разрушаете не только свою карьеру. Теперь речь идет уже о вашей жизни.

Русский громко фыркнул, выражая язвительную насмешку.

– Вы умеете лгать творчески, нагло – но грязно. Именно я нашел ваш передатчик. Захороненный в лесу к юго-западу от Москвы, около дачи американского посольства.

Меткалф не изменился в лице, продемонстрировав белобрысому агенту лишь мину скептического недоверия, но его мысль напряженно заработала. Рубашов ни словом не упомянул о передатчике! Если бы он о нем знал, то сказал бы. В чем же было дело?

– Да, – ответил на его невысказанный вопрос сероглазый агент. – Маленькая деталь, которую я опустил в своем рапорте Рубашову. Этот факт пригодится в дальнейшем мне самому – я никогда не доверял этому скользкому подлизе. Но передатчик исследовала наша специальная техническая секция, и я видел донесение о результатах. Аппарат разработан британской секретной службой специально для полевых агентов разведки. Это совсем не та связь, которая была бы необходима любому бизнесмену. – Он двинул рукой, и дуло пистолета нацелилось в грудь Светланы. – Но чрезвычайно полезно для того, чтобы передавать военные секреты, полученные от дочери генерала Красной Армии.

– Нет, это неправда! – зарыдала Лана. – Это ложь! Я ничего не делала против правительства!

– Разойтись на шаг! – приказал агент и злорадно добавил: – Теперь вы оба покинете Лубянку только в сосновом ящике.

– Она моя, – внезапно послышался еще один мужской голос. Повернув голову, Меткалф увидел, что с другой стороны подходит рыжеволосый агент ГРУ.

– Кундров! – в голос выкрикнула Светлана. Можно было подумать, что ей стало намного легче при виде приставленного к ней офицера военной разведки. – Вы же наблюдаете за мной, вы знаете меня – это чудовище обвиняет меня в каких-то безумных вещах!

– Да, – спокойно ответил Кундров, глядя на агента НКВД. – Я знаю эту женщину. Она приписана ко мне. Вы знаете порядок, Иванов. Если уж арестовывать ее, то это должно сделать ГРУ как ответственная за нее организация.

Блондин из НКВД снова нацелил пистолет на Меткалфа; на его лице, сохранявшем выражение ледяного спокойствия, не дрогнул ни один мускул.

– Вы возьмете женщину, – ответил он, – а я – американского шпиона.

Кундров тоже вынул пистолет и указал дулом на Светлану и Меткалфа.

– Для вас будет полезнее забрать сразу обоих, – холодно произнес он. – Если, конечно, мы с вами укажем все это в рапортах.

– Согласен, – сказал Иванов, человек из НКВД. – Будем считать операцию совместной, значит, и заслуги пополам. В конце концов, все равно заговор будут расследовать обе наши конторы.

Американский шпион – это дело НКВД, а утечка жизненно важных тайн Красной Армии – вопрос для военной разведки.

– Подождите, – поспешно бросил Кундров. – Этот американец слишком хитер, слишком умелый лгун. Зачем попусту тратить на него время судей?

Второй русский посмотрел на Кундрова, и на его лице расплылась понимающая улыбка.

– И верно, зачем?

– В наших правилах четко сказано, что нужно делать, если задержанный пытается убежать.

– Нет! – выкрикнула Светлана, поняв наконец, к чему клонит Кундров.

– Да, – ухмыльнулся человек из НКВД. – Американец пытался оказать сопротивление и избежать ареста, что ему уже несколько раз удавалось.

На лице Кундрова, когда он передернул затвор своего «токарева», была написана решимость человека, намеренного сделать то, что он считает нужным, невзирая ни на что. В лунном свете сверкнула звезда на бакелитовой рукояти пистолета.