Предательство Тристана

И его отношение к старому наставнику тоже изменилось. Выполняя приказы Корки, он втянул Лану в эту смертельно опасную игру и обманул ее. Он сделал то, что ему было поручено. Но теперь он больше не мог легкомысленно, вслепую идти за словами Коркорана.

Дверь открылась, его впустила домохозяйка. Она оказалась пышной женщиной с волосами, собранными в тугой узел, по внешнему виду швейцарка. Она спросила его имя, кивнула, когда он представился, и провела его в просторную гостиную с высокими окнами и двумя большими каминами. Перед одним из них, тем, в котором пылали дрова, в кресле с подголовником сидел Корки. Когда Меткалф вошел, он повернулся к нему.

Коркоран сделался еще бледнее и, казалось, заметно высох за минувшее время. Неужели напряжение, которого требовала от него начавшаяся война и, в частности, операция «WOLFSFALLE», могло так состарить его? Или он страдал из-за потерь среди полевых агентов, его «драгоценностей короны», как он часто называл их? Похоже, слухи о том, что его здоровье оставляет желать лучшего, имели некоторое основание: Корки действительно выглядел больным, заметно хуже, нежели когда он был в Париже.

– Стивен Абернети Меткалф, – провозгласил Корки; его голос, хотя и высокий и надтреснутый, прозвучал вполне твердо. – Вы не перестаете изумлять меня. – Когда старик поднялся на ноги, на его лице мелькнула тень улыбки. Рядом с ним в пепельнице тлела сигарета, в воздухе вилась струйка дыма.

– Должен ли я воспринимать это как похвалу? – поинтересовался Меткалф, пожимая руку Коркорана. – Или, наоборот, как упрек?

От домашнего костюма Корки исходил запах мятных пастилок, чуть ли не перебивавший запах табака.

Корки сделал многозначительную паузу.

– Я думаю, и то и другое. Я не был уверен, что вы сможете добраться сюда.

– О, это как раз беспокоило меня меньше всего. Я говорю о Москве. Слишком много всего пошло не так, как мы рассчитывали.

Корки снова повернулся к огню и принялся ворошить дрова длинной кочергой. Было в огне что-то извечное, естественное – в общем, что-то такое, что заставило Меткалфа немного расслабиться и успокоиться. Старый мастер шпионского дела не знал равных и в искусстве лицедейства, и в постановке необходимых сцен. Меткалф нисколько не сомневался, что он выбрал именно этот дом, с его каминами, со средневековой архитектурой, делающей его похожим на церковь, с его покойной обстановкой, да что там, даже и его местоположение на мощеной улице в старинном Альтштадте, для того, чтобы заставить посетителей испытывать погружение в покой, чтобы у них возникало настроение, помогающее раскрыть все свои грехи отцу-исповеднику.

– Зато еще больше прошло точно так, как вы планировали, – сказал Меткалф, чувствуя, как в душе снова нарастает гнев. – При том что вы даже не удосужились сообщить мне, в чем состоит ваш план.

– Стивен… – предостерегающе начал Коркоран.

– Неужели на самом деле было необходимо лгать мне о том, с какой целью вы решили отправить меня в Москву? А потом лгать о документах, которые по вашему замыслу Лана должна была передать фон Шюсслеру? Или, может быть, ложь стала вашей второй натурой, и теперь вы просто не можете без нее обойтись?

– Я знаю, что все это нелегко далось вам, – очень спокойно проговорил Коркоран, не отрывая взгляд от огня. – То, что было между вами – ведь из оставшейся искры снова разгорелось пламя, не так ли? Разгорелось и, причиняя вам страдания, послужило гарантией того, что она сделает все, о чем вы ее попросите. Вы хотите знать, почему я лгал вам? Именно поэтому, Стивен. Да, поэтому.

– Вы бездушный человек.

Коркоран вздохнул.

– Если бы вы знали, что вам придется использовать ее таким образом, то никогда не смогли бы сыграть так, как нужно. Только подлинное чувство могло разгореться пламенем любви. Я лгал вам, Стивен, чтобы вам не пришлось лгать ей. По крайней мере, на первых порах.

Меткалф молчал больше минуты, его мысли путались. Он не знал, что сказать. Было ясно, что ему следует преодолеть свой гнев, который мешал ему четко мыслить.

– Стивен, вы не знаете и половины того, что происходит. Дела складываются намного опаснее, чем вы можете себе представить.

– А я вам скажу, Корки, что мне трудно в это поверить. Я был там. Я был на этой проклятой Лубянке, Христос свидетель!

– Я знаю.

– Вы знаете?

Как, черт возьми!.. Только не говорите мне, что у вас есть источник в НКВД.

Корки протянул Меткалфу несколько листов бумаги. При первом взгляде Меткалфу показалось, что это запись расшифровки радиоперехвата. Он быстро пробежал глазами текст и испытал крайнее смущение. Это было детальное изложение допросов Меткалфа в здании на Лубянке, в том числе и частичное изложение стенограммы того блефа, который он так успешно разыграл перед следователем НКВД.

– Что… Корки, что это за дьявольщина? Неужели у вас все-таки есть источник на Лубянке?

– Хотел бы я этого. Нет, увы, мы имеем лишь косвенный источник

– Что значит – косвенный?

– Я позволил себе пошутить. Нам удалось перехватить волну передач агента абвера. Вы держите в руках всего лишь расшифровку одного из радиоперехватов.