Предел Искушения

— Не нужно обвинять меня в том, чего я пока не сделал, и не стоит пугать женщину, которая служит вам верой и правдой. А то, что я пытаюсь разобраться в ситуации, так это, если позволите нормально, для человека моей профессии. Ведь позвать меня был ваш выбор. А вы, как я понимаю, редко ошибаетесь. Я всего лишь человек. Я никогда не спасал мир, и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Так, что перестаньте на меня орать.

Илаев резко поднялся с места, и под стать олигарху, саданул кулаком по столу.

Эффект неожиданности. Реболаров никак не мог представить, что тихий журналист, способен повести себя подобным образом. От неожиданности он выпучил глаза, открыл рот, и в нерешительности уставился на Илью.

Элеонора опустила голову, и тихо заплакала.

Реболаров перевёл взгляд на женщину, затем снова посмотрел на Илью. Злобная гримаса, сменилась прежним более–менее спокойным выражением лица, он покрутил головой из стороны в сторону, будто пытаясь скинуть с себя остатки обуявших его чувств, затем грузно опустился на стул.

— Сядьте! — произнёс Реболаров, ещё раздражённо, но уже без прежнего гнева в голосе, — Сядьте Илья Дмитриевич.

Илаев не заметил, что за его спиной уже стояли два человека, которые привезли его на эту встречу. Рука одного была, как и прежде на изготовке, второй же смотрел на своего шефа, в ожидании команды.

Реболаров брезгливо махнул руками, указывая охране, немедленно удалиться.

Илаев сел на стул.

Пауза продолжалась несколько секунд, после чего Реболаров, нехотя произнёс.

— Вы действительно крепкий орешек. Я действительно не ошибся в вас. Вопрос лишь в том, правильно ли я определил ваше предназначение.

Он встал и подошёл к тумбе, на которой, стоял довольно ёмкий саквояж. Реболаров взял его и поставил на стол перед Элеонорой и Ильёй.

— Здесь пол миллиона евро.

Он пристально посмотрел на Илью, затем на Элеонору.

— Давайте играть в открытую. Насколько я понял, Илья Дмитриевич, вас больше не нужно обхаживать и интриговать, вы в общем разобрались в ситуации, конечно по–своему, но что поделаешь. — Реболаров вздохнул. — Я знаю, про это дурацкое право выбора, хотя и считаю, что мало кто может действительно им воспользоваться, не обращая внимания на условия и мнение окружающих. Конечно не всё так, как вы себе представляете, но, в общем, я больше не стану вас ни в чём убеждать. Элеонра же, девушка менее романтичная и склонная к эфемерным величинам, поэтому, то что знаете вы, ей, скорее всего понять будет крайне сложно, да и нужно ли сейчас?

Олигарх посмотрел на Илаева, ожидая ответа. Илья отрицательно покачал головой, подтверждая, что ровно ничего из того, что знает он, ей не известно.

— Ну, вот и славненько! — задумчиво произнёс Реболаров. — А теперь господа, момент истины!

Он взглянул на Элеонору, которая, уже абсолютно не понимала, что происходит, и хлопала своими длинными ресницами, кидая короткие взгляды, то на Илью, то на Реболарова.

— Момент истины, — повторил олигарх. — Сейчас вам обоим предстоит сделать выбор. Вы стали обеспеченными людьми, и можете теперь жить в богатстве и любви, ещё очень долго. Эти деньги ваши. Вы можете их забрать прямо сейчас.

Элеонра нервно икнула. Реболаров иронично улыбнулся. Илаев остался невозмутимым.

— Смелее, госпожа Ван Голланд, — подбадривал Элеонору Реболаров, — половина этих денег по праву ваша. А половина принадлежит Илье Дмитриевичу.

Илья закрыл глаза, он еле сдерживал себя, что бы не броситься на Реболарова и не вцепиться ему в глотку. Илья понимал, что такое искушение, может проявить все самые скверные чувства человека, и Реболаров именно на это и рассчитывал.

Рука Элеоноры робко потянулся к саквояжу.

— Элеонора, — тихо простонал Илья, но, поймав на себе многоговорящий взгляд олигарха, заставил себя молчать.

Лицо Элеоноры было удивлённым, она не могла понять, что за игру затеял её шеф.

— Это ваши деньги, вы их заслужили. — совершенно спокойно сказал Реболаров и подвинул саквояж ближе к девушке.

Элеонора слегка улыбнулась, затем посмотрела на Илью.

— Илья. Это наше. — произнесла она словно зачарованная.

Элеонора заворожено рассматривала содержимое саквояжа, пока ещё не совсем веря, что это не сон. Реболаров подошёл к Илаеву, и негромко произнёс.

— Не робейте Илья Дмитриевич, вы вольны говорить, что вам вздумается. Вот только верите ли вы сами, что благополучная богатая жизнь с любимой женщиной, стоит сомнительных разговоров о спасении мира от демона. — он сделал театрально грозное лицо. — На сколько я понимаю, от демона это значит от меня.

Он отошёл в сторону, тихо смеясь. Затем повернулся и тоном действительно удивлённого человека произнёс. Неужели вы действительно считаете меня и таких как я злом?

Илья стоял молча. Он смотрел на Элеонору, которая почти осознала, какое вознаграждение ей преподнесли. Смотрел на Реболарова, который сейчас не казался ему ни демоном, ни злодеем. Вспоминал слова Бештерова, и как раз именно его рассказ в данную минуту казался ему чем-то нереальным и надуманным.

— Значит всё дело в деньгах? — понимающе произнёс Илья.