Предел не положен

Закнафейн не мог отказать ей в красоте изящных линий и изгибов, стройной шеи и длинных волос, ниспадавших вдоль ее тела. Он не раз вынужден был напоминать себе, что это жрица Ллос, и потому ее красота скорее ловушка, чем очарование.

Но ведь она считала, что застала его беспомощным в том переулке, и все же не нанесла удар. Почему сейчас он должен в чем-то подозревать ее?

Потому что она жрица Паучьей Королевы, и, сохранив ему жизнь, она, возможно, попытается использовать его в своих злых замыслах? Или она решила поиграть с ним, прежде чем убить?

Закнафейн и впредь не намеревался ослаблять свою защиту, как бы ему – удивительно! – этого не хотелось.

– Я не привык, чтобы жрицы проявляли заботу о своих братьях, – сказал он. – Или о мужчинах вообще.

Даб’най пожала плечами, потом покачала головой, отчего волосы откинулись назад, открыв взгляду Закнафейна все ее обнаженное тело.

– Или о ком-либо еще, – настаивал Закнафейн.

Это вызвало у нее смех.

– Хотелось бы мне все отрицать, но, увы, так получилось, что мы ставим себя выше всех остальных. Так учит нас Госпожа Ллос.

– А ты с этим не согласна?

– Я этого не говорила.

– А тебе и не надо было говорить. – Закнафейн усмехнулся, поднял руку и тыльной стороной ладони нежно погладил Даб’най по щеке. Она закрыла глаза, и тогда он легонько, словно дуновением воздуха, коснулся ее уха и опустился к шее. – Но, да, ты так и сказала.

Красные глаза Даб’най мгновенно открылись, и в них блеснул гнев, отлично знакомый Закнафейну, который всю свою жизнь провел под пятой жриц Ллос.

Но гнев так же быстро исчез.

– Как это?

– Дювон – или я должен называть его Авинвеса Фей? – ни сейчас, ни в будущем уже не представляет для тебя практической ценности, – пояснил Закнафейн. – Когда Джарлакс продал Дювона Верховной Матери Биртин, он предложил ей и тебя.

Лицо Даб’най выдало ее напряжение.

– Ты, конечно, знала об этом, – продолжал Закнафейн. – И догадывалась, почему он попытался это сделать. Жрица Ллос в рядах его банды наемников повышала его статус сильнее, чем ему бы этого хотелось. Вполне справедливо. Но благородная Даб’най Тр’арах могла привести Бреган Д’эрт к гибели.

– Но она не сделала этого.

– Не сделала, – согласился Закнафейн. – И Верховная Мать Биртин не захотела уплатить за тебя цену даже меньшую, чем за твоего брата, обычного мужчину. Меня удивляет, почему это не привело тебя в ярость и не приводит сейчас?

Даб’най молча пожала плечами.

– Это беспокоило меня сильнее, чем беспокоило тебя, – продолжал Закнафейн. – Но потом я пришел к пониманию, что на то имелась веская причина, и ты знала о ней. – Он снова погладил женщину по щеке, провел рукой по ее шее. – Ты не пользуешься благосклонностью Ллос. Так было и в момент продажи Дювона, так остается и по сей день.

– Она все же оделяет меня своими дарами. Мои заклинания меня не подводят.

Закнафейн пожал плечами, показав, что это не имеет значения, поскольку на самом деле так оно и было. Жрице недостаточно было просто лишиться благосклонности Ллос, чтобы ее заклинания утратили силу, особенно незначительные, которыми и ограничивалась не слишком сильная Даб’най. Жрица должна была бы рассердить Ллос до такой степени, чтобы богиня оставила ее беспомощной перед исполнителями ее гнева.

Паучья Королева иначе вела свою игру хаоса.

– Я нередко издевалась над Дювоном, когда он был еще ребенком, – призналась Даб’най. Закнафейн посмотрел ей в глаза, но взгляд ее был обращен за пределы комнаты, куда-то в далекое прошлое Дома Тр’арах. – Сильнее, чем должна бы. Я наслаждалась этим: полной властью над ним, переходящей в откровенное издевательство. Эта власть оказалась сильным дурманом. Мне говорили, что меня не должны беспокоить его боль, его крики, его чувства, и я охотно этому верила. Потому и продолжала с невероятной легкостью.

– Но вы сблизились, – предположил Закнафейн.

– Едва ли. Я считала, что он погибнет в схватке против Дома Симфрэй. Я считала, что он погибнет от твоего клинка, Закнафейн. – Она посмотрела ему в глаза: – Я даже надеялась на это.

– А теперь ты благодаришь меня за то, что я не убил его?

Даб’най снова пожала плечами. Закнафейн распознал ее внутреннюю борьбу. Да и как могло быть иначе? Сердце вело ее по пути, прямо противоположному всему, во что ее учили верить и что учили воплощать, – тому, о чем он знал уже многое.

– После той трагедии на территории Дома Симфрэй что-то изменилось, – призналась она.

– Не вижу в этом ничего уж очень трагического.

Его слова снова вызвали ее пристальный взгляд.

– Полагаю, что и сама склоняюсь к тому же мнению, когда оглядываюсь назад после прошедших ста лет, – согласилась она. – В Бреган Д’эрт я многому научилась. Или, если быть более точной, во многом разуверилась. К моему удивлению, Джарлакс сумел обуздать Дювона, и вовсе не потому, что мой брат его боялся.

– Он был счастлив, – сделал вывод Закнафейн.

Даб’най кивнула.

– А теперь он снова стал Дювоном, – пояснила она. – И ты по праву мог бы его убить. И сейчас можешь это сделать, и, возможно, это было бы разумнее всего.

– Но ты не хочешь, чтобы я это сделал.

– Я умоляю тебя этого не делать.