Предел терпения

От счастья я отказался сам, хотя оно и было рядом - протяни руку и возьми, но... Не достоин. Или испуган? Скорее всего. Страх вновь пережить крушение мира гнал меня прочь от той, которая могла бы вдохнуть в мои душу и сердце жажду жизни. Останься я с ней еще хоть на день, хоть на час и у меня не хватило бы сил уйти. И я сбежал, трусливо, тайно, под покровом ночи, хотя совсем недавно и обещал быть рядом всегда. Это моя последняя ложь. Ложь во спасение.

Всю дорогу я не выключал радио. Ведущие, сменяя друг друга, с паникой голосили о вновь вспыхнувшем в стране разгуле преступности. За последние два дня в каждом крупном городе России произошли показательные отстрелы криминальных авторитетов, что подавалось СМИ как очередной передел собственности. Что ж, в какой-то степени это было правдой, точнее малой её частью. Правительство, конечно, прекрасно было осведомлено об истинном положении вещей, но не вмешивалось, осознавая степень угрозы, которую представляла ныне ослабленная Организация.

Запущенная, усыпанная опавшей листвой могилка обвалилась. Черный, покрытый лаком крест с позолоченным ангелом покосился. Я поправляю его и сажусь рядом, в ногах. На душе все еще тяжесть, но, одновременно, и какая-то легкость. Я совершил полный круг и пришел к тому, чем все должно было закончиться еще тогда.

- Здравствуй, Малыш. Прости, давно не был, но ты ведь знаешь, что сердцем я всегда с тобой. Я тоскую по тебе. Зачем ты оставила меня? Разве нам было плохо? Разве одной любви мало? В моей груди поселилась боль, которую не излечить никакими лекарствами. Помнишь, мы мечтали о дочери? И даже имя выбрали - Варя. Твоя помощница. И где все это?

Знаешь, после того, как ты ушла, я творил страшные вещи, о которых и помыслить не мог, пока ты была рядом. Я перестал быть человеком. Искал виноватых, находил, уничтожал без колебаний. Я искупался в чужой крови, понимая, что главный виновник твоей смерти - я. Человек, разрушивший наше счастье, тоже я. Не ты, не твои родственники, не банк, не коллекторы. Я заслужил страдания и боль, но ты...

По всей стране вспыхнула война. Пока никто, кроме ограниченной горсти людей этого ещё никто не понял, но ты это знаешь. Знаешь, что грядут перемены, причиной которых, в моём случае, стала ты. Твоя смерть, которая послужила спусковым механизмом. Жанка, Жанка, ты единственная, кому удалось сделать из инертного существа, забывшего обо всех, кроме самого себя, человека. Думающего, действующего, а не прожигающего жизнь в пустой, бессмысленной возне. Жаль, что поздно. Для нас поздно.

Прости, девочка, что так и не смог стать хорошим мужем. Таким, которого ты заслуживала. Который, сумел бы защитить тебя, укрыть от этого мира, в котором не выжить невинной, чистой душе. Ты - ангел, и если есть жизнь после смерти, то там ты счастлива, я уверен. Иначе и быть не может. Мне же, после того, что я с тобой сделал, один путь - ад. И это справедливо. Прости, моя принцесса, если сможешь. Как ты всегда это делала.

Я достаю из кармана плеер с колонками. Включаю. Хриплый, чарующий, поникающий в душу голос нарушает кладбищенскую тишину.

На страницах былой любви,

Словно строчки забытой повести,

В пустоте исчезают дни,

Но они в многоточьях совести.

Снова грусть подошла украдкой,

И сдавило немного грудь,

Вкус медовый и горько-сладкий

Не даёт мне сейчас уснуть.

Отчего наших дней тепло

Застывает холодным инеем?

Мы вздыхаем: не повезло,

У судьбы не прямые линии.

Снова вечер краснеет

В облаках на закатном просторе,

Ночь приходит и с нею

Пустота, как глубокое море...

...глубокое море...

Почему мы забыть не можем,

Почему боль пришла опять,

Почему так бывает сложно,

Для чего мы должны терять?..

(Адриано Челентано. Confessa.)

Опавшие листья, подчиняясь порыву невесть откуда взявшегося ветерка, поднялись вверх и закружились, словно в танце. Я бросаю на них взгляд, по губам проскакивает улыбка. Поднимаю автомат, вскидываю к небу. Короткая очередь заглушает заключительные аккорды. Слишком короткая - я не догадался проверить магазин. Мне этого мало: я хочу, чтобы отзвук выстрелов докатился до самого господа бога, стеганул ему по ушам криком души, вынуждая обратить свой взор на нас, людей. Но этого мало. МАЛО!

За спиной, взрывая тишину, раздаётся канонада. Я медленно оборачиваюсь. Пашка, Юрка, Колька, Яр. Друзья, настоящие, о которых многим приходиться только мечтать. Они не оставили меня, пришли, чтобы отдать долг той, с которой, в том числе, и начались изменения. Во имя которой я начал войну, даже не подозревая, к чему она приведёт. И теперь я был уверен, что имя Жанна не забудется никогда, оставшись звучать в веках напоминанием.

А в глазах этих суровых, прошедших и огонь, и воду мужиков блестели неподдельные, чистые от искренности слёзы...

Конец первой книги.