Предел тщетности

— Записывай, — продиктовал я, но тут же поправился, — мне телефон Сапог вручил, буду ли им пользоваться — большой вопрос? Так что, как запасной вариант, держим связь через пиццерию, то бишь через Петруччо.

* * *

Попрощавшись, она вылезла из машины, я следил за удаляющейся фигурой Ксении в зеркало заднего вида и не находил в ее походке, в том как она вышагивает по тропинке, перепрыгивая через лужи, во всем ее облике ничего, напоминающее обреченность или покорность судьбе. Сложно победить того, кто грандиозное поражение считает лишь досадным эпизодом, маленькой строчкой в своей длинной автобиографии.

Похлопав по карманам, я отыскал краденый телефон, подаренный Петькой, достал листок бумаги из водительских прав и стал заносить номера на симку. Список был небольшой — после кризиса я рубил хвосты знакомств с маниакальной остервенелостью — если бы не крошечный экран с плохой подсветкой, маленькие, полустершиеся кнопки, уложился бы в пять минут. Поймал себя на мысли, что пора бы уже прекратить выпендриваться, все еще числя себя по категории неувядающих мачо, и заказать себе очки, хотя бы для экстраординарных случаев. Покончив с мучениями, я опустил все стекла в машине, чтобы проветрить салон — тормознет гаишник, его сразу не собьет с ног от водочных паров, спресованных в маленьком пространстве за прошедшую ночь. Может и не влипну в очередную историю. Позвонил жене.

— Привет, это я.

— Удивительно, — съязвила Наталья, — уже одинадцать утра, а ты еще ни в одном глазу. Что случилось, медведь в берлоге сдох? С какого телефона ты звонишь? Ты вообще где? Когда мусью Никитин явит свой лик изумленной публике? Что собираешься делать? Чего молчишь?

— Думаю, на какой вопрос отвечать. Выбрать самый дурацкий или шпарить по порядку.

— На какой хочешь, мы люди не гордые. Если снизошел до нас, уже спасибо. Надо же, покопался в памяти и случайно обнаружил, что у него жена имеется. Еще шажок прогресса в этом направлении, и ты про семью вспомнишь, а то сын интересуется, куда ты пропал и не надо ли тебя в розыск объявить. Дочь звонила, рыдала в трубку, заламывая худенькие рученьки, где папа? На кого он нас оставил? Что за шалава его обнимает? Не покинул ли нас насовсем?

— Типун тебе на язык.

Язвительный тон Натальи не мог меня обмануть, она обрадовалась звонку, отсюда чрезмерная говорливость, совершенно не присущая ей в обычной обстановке. Повезло мне с женой, как ни крути. Бывает, специально не целишься, а попадаешь в яблочко. Оглядываясь назад, с изумлением констатируешь, что самые необдуманные, глупые в своей иррациональности поступки, на поверку оказываются наиболее верными.

Мы еще немного пособачились с Натальей, я как мог, ее успокоил, обнадежил и воодушевил, заодно пообещал, поклялся, что ни за что, что больше не повториться, чтоб мне с места не сойти, она не поверила — в который раз, зарекалась свинья говно не жрать, горбатого могила исправит — в общем закончили разговор милой перебанкой, как и подобает супругам, четверть века каждодневно мозолившим друг другу глаза. Под занавес я сказал, что поеду к Макару и оттуда позвоню. Решение заехать к Славке пришло спонтанно, вынырнуло из недр сознания. Надо же, конце концов, выяснить, ссужал он деньги Мишке или нет, если не давал, то почему врал? Затерявшись в потоке машин, я без эксцессов проскочил два поста ГАИ и помчал в Москву, на бульварное кольцо, уповая на то, что Славка окажется дома, а не за городом.

Удачно пролетел Ленинградку и ворвался в центр, тут уж пришлось порулить, точнее поюлить, лавируя по узким улочкам. Немного поблуждав, я подкатил к Славкиному дому, притормозив в метрах пятидесяти от знакомого подъезда. Только достал телефон, собираясь звякнуть, как увидел, что из-за поворота, на медленной скорости, я бы сказал «вальяжно», выкатил серебристый Лексус с блатными номерами.

Джип застыл около подъезда, хлопнули двери, с водительской стороны появился Макар, а с пассажирского сиденья на улицу выполз… следователь Бессонов, собственной персоной. Они сошлись, как два крейсера, на проезжей части перед капотом, о чем-то спорили, судя по жестикуляции. Славка настойчиво предлагал следователю подняться, тот мягко, но категорически отказывался от приглашения. В какой-то момент мне показалось, что Макар схватит Бессонова за рукав и утащит в чрево сталинской девятиэтажки, но вскоре договаривающиеся стороны пришли к взаимовыгодному консенсусу. Макар махнул рукой и скрылся в подъезде, а следователь сел обратно в машину. Само появление Бессонова, да еще в компании со Славкой меня сильно озадачило, но поразило совершенно другое — вид следователя. Сергей Поликарпович прихрамывал, опираясь на палку, на голове по уши нахлобучена синяя вельветовая кепка, она служила не аксессуаром, а ширмой — голова под ней была плотно забинтована.