Предел

Суть была проста: сейчас Пелли, она же Фирна, пойдет в сопровождении слуги вниз и, жалуясь на невменяемое состояние «дяди», будет пытаться купить или нанять под залог телегу. Покупать или нанимать она будет на «свои свадебные деньги», отложенные на платье. Сомневаясь, боясь и страдая. Нэрнис будет мычать и мяться в сторонке. Еще можно вздыхать. Горестно. Задача: присутствующие в трактире гномы, отдыхающие после трудов, должны продать или дать ей на время под залог телегу. На случай аренды — утверждать, что «землевладелец и племянница», все равно вернуться в Малерну после покупки скота в Дреште. Помяться следовало самую малость. Торговаться с гномами вообще не стоило. Обязательно надо было обозначить, куда они едут: в Сиерте дядя скотину покупать не станет. То, что сиертская скотина часто дохнет, Пелли и Нэрнис поняли еще вчера. В частности, дядя намерен купить породистых дрештских черных хряков. Ужас!

Пелли опять предстояло играть роль несчастной племянницы, только уже самой. Нэрнис должен был вмешаться только с одним советом к своей «молодой хозяйке» — натянуть над телегой тент на манер фургона, чтобы злой хозяин не спекся на солнце.

Поспорить или проработать план детально — не удалось. Даэрос требовал немедленных действий. Гномы могли уйти в Малерну, и тогда — прощай телега.

Пелли стояла на верхней галерее и с надеждой осматривала будущие подмостки. Гномы, к сожалению, никуда не делись. А вот их завтрак был почти съеден. Нэрнис топтался сзади. Сейчас, или никогда! И Пелли, гордая и прямая, по той же причине, что и вчера, (меч — под платьем), пошла вниз на внезапно похолодевших ногах. Она, быть может, и не смогла бы ничего сказать, настолько ей было страшно, но иногда дополнительные трудности как раз помогают, а не мешают. А трудность заключалась в том, что между стойкой, за которой хозяин протирал кружки, и столом гномов, расстояние было значительное. Но телегу-то следовало просить у хозяина трактира. Так, чтобы гномы это слышали. Не кричать же на весь зал? Ближе к концу лестницы Пелли так хорошо осознала неисполнимость задачи, что собралась банально «зареветь» от бессилия. И тут же поняла, что это и есть выход.

Любая, пытающаяся что-то сказать сквозь собственные слезы дева, делает это громко и истерично. И Пелли зарыдала. Женщины вполне могут плакать просто так. Если рыдания недостаточно громкие и жалобные — надо просто вспомнить свежую обиду, недавнее несчастье, и качество слезного потока будет немедленно повышено. «Племянница» быстренько перебрала в памяти все горести своей нелегкой жизни, и к стойке подошла рыдающая до кашля девица, которая была несчастна настолько, что рыдала, не опуская головы. Даже не смотря на то, что всякие капли и сопли летели через стойку в лицо хозяина трактира.

Почтенный Малк решил, было, что жадноватый дядя несчастной невесты скончался, и у него, славного трактирщика, будут неприятности. Кому понравится трактир, в котором добрые путешественники, хлебнув вина, дохнут как мухи? Поэтому известие о том, что этот «почтенный дядюшка» просто в стельку пьян, было воспринято с великой радостью.

Нет, у него, конечно, нет телеги. Нет, он просто обязан, как почтенный трактирщик, взять плату за еще один день постоя. Конечно, ему неизвестно проспится ли почтенный Сорэад к ночи. Нет, совершенно неизвестно, когда пойдут пустые обозы из Малерны и согласится ли кто взять с собой путников. Да, с таким грузом, не каждый захочет соседствовать. Конечно, он полон сочувствия, конечно, он все понимает, но визжать не надо!

— Вам, кажется, требуется телега, молодая из почтенной семьи?! — К стойке подошел рыжеволосый гном.

— Меня, меня устроит любая телега! — Пелли вошла в роль. — Даже старая-а-а-а! И все равно, из какой семьи-и-и-и!

— Э… — гном даже опешил. Таких дур он еще не встречал. Так, тем лучше.

Торг состоялся во дворе трактира. Гном описывал достоинства телеги. И останавливаться даже не собирался. Пелли, успевшая перестать плакать, вновь зашмыгала носом. Пока гном не закончит расхваливать товар, цену он не назовет. А Даэрос велел все сделать как можно быстрее. Но впереди их еще ждало описание достоинств лошади! Пелли успела «приняться за старое» еще два раза. Наконец, мастер торга иссяк, клятвенно заверив слезливую деву, что эта телега, и конечно, лошадь дойдут не только до Дрешта и обратно, но и его, гнома, переживут. А дядя, когда проспится, осыплет племянницу подарками сверх всякой меры.

— Двадцать серебряных или две золотых! — Мастер Твалин, а именно его отправили продавать телегу, сгреб свою бороду в кулак и приготовился ждать, когда ему выложат деньги. Типичный жест гнома не намеренного отступать от цены.