Л. Стил

Предложение

Тем, кто любит жестоких мудаков, у которых на самом деле есть сердце…

1

— В твоем словаре есть еще какое-нибудь слово, кроме «нет»? — Я сжимаю в пальцах свой сотовый телефон и борюсь с желанием швырнуть его в голову этому говнюку, который смотрит на меня свысока из-под своего аристократического носа. Скорее всего, его корона настолько твердая, если бы я его ударила, то разбила бы телефон, а я не могу этого допустить.

Не тогда, когда до «свадьбы века» остается меньше недели. Свадьба, которая будет более уникальной, чем любая из свадеб, вошедших в десятку самых эффектных свадеб, составленную таблоидами или, действительно, влиятельными людьми, которые любят составлять подобные списки.

И я являюсь создателем этого события — свадьбы, которую я планировала последние три месяца. Свадьба, которую с нетерпением ждут влиятельные люди, медийные персоны и любимцы общества. Свадьба, которая поставит мой начинающий бизнес по организации свадеб на гребаную карту. Я и раньше организовывала громкие свадьбы, но ни одна из них не соответствовала тому интересу, который возник вокруг этой. Дело не только в потраченных на это деньгах, но и в том факте, что в нем участвует один из самых известных холостяков в мире, обрученный с единственной дочерью известного промышленника.

После этого мероприятия мне больше никогда не придется рыскать по округе и выпрашивать клиентов. После этого мать-всех-вечеринок, я, Айла Бейли, произнесу тост за каждую будущую невесту и их мам. Первый пункт назначения для любой женщины, которая собирается выйти замуж и хочет, чтобы ее брак был событием, которое случается раз в жизни. Из тех, что попадут в колонки светской хроники «Hello!» и «Ок!

». Такие, которые будут освещаться на страницах светской хроники, от New York Times до The Times и во всех свадебных блогах и журналах между ними. Тот, который навсегда изменит мою жизнь. Предполагая, что я смогу придумать, как справиться с отвратительным темпераментом жениха на указанном мероприятии.

— Забудь, что я это сказала. Я не хотела выходить из себя, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Мудак пристально смотрит на меня.

Считаю в обратном порядке от десяти, девяти, восьми — я делаю глубокий ровный вдох — семь, шесть, пять — я расправляю плечи, чтобы ослабить боль, которая цепляется за мои мышцы, как сорняк за бархат. Четыре, три, два — я запихиваю свой гнев поглубже, в самый низ живота, где вспыхивает пламя, а затем отступает. Один. Спокойствие течет по моим венам.

Я непоколебимая река, полная умиротворения. Плавающий воздушный пузырь. Снежинка, которая мягко опускается обратно на Землю. Я надевая фальшивую улыбку, которая, надеюсь, кажется этому мудаку искренней.

— Мне жаль, мистер Кинкейд. Пожалуйста, примите мои извинения за мою вспыльчивость.

Мистер-Палка в заднице — или, попробуй-достать-это-бревно-из-его-задницы — приподнимает подбородок.

— Нет.

— Извините?

— Нет. В моем словаре нет другого слова, когда речь заходит о разговоре с вами.

У меня отвисает челюсть. Нет, в буквальном смысле, она падает на пол, и мне приходится поднимать ее обратно и прикладывать к лицу, как одному из персонажей мультфильмов, которые я смотрела в детстве. Ладно, может быть, не «буквально», но вы понимаете, что я имею в виду.

— Вы всегда такой придурок? Неужели вы не можете хотя бы быть вежливым в разговоре? — Я фыркаю.

— Вы хотите, чтобы я оплатил счет за это клоунское шоу, или вы хотите, чтобы я притворился, что я на чаепитии?

Клоунское шоу? Он назвал всю тяжелую работу, которую я вложила в концептуализацию этой церемонии — которая является произведением искусства, если спросите меня, — клоунским шоу? Если это клоунское шоу, то только потому, что он клоун. Прежде чем я успеваю обрушить на него свой выбор оскорблений и превратить наши деловые отношения в груду обломков, равную «Титанику», я поджимаю губы.

Он свирепо смотрит на меня. Я смотрю в ответ. Молчание между нами затягивается. Его ноздри раздуваются. Пульс бьется у него на виске. Его серые глаза становятся бесцветными — кусочки стекла, которые отражают мои эмоции в ответ. А эти его ресницы? Господи Иисусе, у него такие длинные вьющиеся ресницы. Почему самые ужасные представители мужского пола всегда наделены превосходной внешностью? Почему мистер Рожденный-с-золотой-ложкой-во-рту должен выглядеть так великолепно?

Чей-то кашель прорезает пространство между нами. Бросив последний убийственный взгляд на грубого-придурка, я поворачиваюсь лицом к женщине, которая поравнялась с нами двумя.