Предначертано судьбой

Джиб представил, как утром за завтраком, старуха смотрит на сына через стол, поучая его и читая ему нотации. Джиб вспомнил свою мать, которая никогда не наказывала его. Она любила произносить: «Гнев порождает гнев, а любовь порождает любовь». Она, насколько помнил Джиб, и голоса на него никогда не повысила. Наверное, мама была не права, подумал Джиб.

Все утро понедельника Джулия разбиралась в бумагах Эдварда. В книжных шкафах она нашла журналы, дневники и отдельные медицинские записи, которые могли бы пригодиться доктору Бичэму.

Сразу же после смерти Эдварда Джулия уже начинала разбирать бумаги в кабинете, но, когда она обнаружила перевязанную пачку писем, она тут же прекратила разборку бумаг. Это были письма первой жены Эдварда, которая вместе с детьми погибла во время эпидемии холеры.

Эдвард не рассказывал Джулии о жене и детях. Она узнала от Рэндалла, что Эдвард лишился семьи, а затем ушел на войну, пытаясь убежать от своего горя.

Во время замужества Джулия никогда не проявляла любопытства к прежней жизни Эдварда. Но интуиция подсказывала ей, что для Эдварда она скорее помощник и друг, и никогда не станет ему настоящей женой.

Ее подозрения оправдались после смерти Эдварда, когда Джулия прочитала несколько писем первой жены Эдварда, полных нежности и любви. Джулия более не хотела смотреть бумаги, чтобы не найти чего-нибудь подобного.

Мосси постучался в дверь кабинета и передал принесенную почту. Это был очередной номер медицинского журнала и два письма.

— Джиб занимается ставнями, — сказал Мосси. Джулия сразу же вскочила.

— Я не слышала, когда он пришел.

— Он сказал, что нет необходимости, что не стоит отрывать вас от дел.

Джулия опять села. В ее мыслях царил сумбур. Ей вспомнился поцелуй Джиба, его чарующий взгляд, его нежелание быть крестным Джильберта, его внезапный уход в субботу вечером. Эти же мысли разбудили ее очень рано утром. Она не могла спать.

— Я запрягу Бисквита, — сказал Мосси. — Вы поедете в «Континенталь»?

— Да, через несколько минут, — сказала Джулия. Сегодня был тот день, когда она посещала семьи шахтеров и принимала больных в амбулатории.

Как только Мосси ушел, Джулия стала читать письма. Одно было от Рэндалла. Он сообщал о решении доктора Бичэма занять место Эдварда. Рэндалл писал, что жители Стайлса должны быть благодарны, что такой одаренный молодой врач согласился на практику в таком захолустье: «Я не сомневаюсь, дорогая Джулия, — писал Рэндалл, — что ты окажешь ему максимум внимания и обеспечишь его медицинскими инструментами и оборудованием, в котором он будет нуждаться».

В заключение он передавал привет Гарлану, с которым познакомился на похоронах Эдварда: «Нежно любящий тебя брат Рэндалл Фрай, Доктор Медицины».

Джулия посмотрела в окно. Через несколько недель в Стайлсе опять будет доктор с прекрасными рекомендациями, и доктор из Диллона может возвратиться к домашнему скоту, а она, Джулия, может начинать заниматься благоустройством дома. Луиза будет довольна. Они обе действительно могли бы поехать за покупками в Денвер.

Она надорвала другой конверт и вытащила листок желтой бумаги, где-то она такой уже видела. Был ей знаком и грубый стиль письма. Она посмотрела на подпись: «Страстный и пылкий джентльмен».

Ее сердце сильно забилось: «Боже мой!» — воскликнула она в ужасе.

Джулия приказывала себе не читать этого грязного письма, но глаза сами невольно скользили по тексту. Автор письма сообщал, что она не связалась с ним, после того как он ответил на ее объявление о горничной. Он радовался, что весенняя уборка проходит отлично. Он писал, что в доме все так преобразилось, особенно в ее спальне, где…

Не дочитав, Джулия скомкала письмо и выбросила в мусорную корзину. Письмо было написано печатными буквами. Она убеждала себя не обращать внимания и не волноваться из-за этой гадости. Но тем не менее Джулии было не по себе. Не оставляла мысль, что кто-то пытается запугать ее и облить грязью.

Джулия вытерла руки о юбку, ей было неприятно, что она прикасалась к этому письму и ей хотелось вымыть руки. Она поднялась наверх, чтобы переодеться. Застегивая свой черный лиф, она думала, кто и с какой целью послал такое гнусное письмо? Вдруг она услышала стук молотка. Это Джиб ремонтировал ставни. В голову Джулии вдруг пришла ужасная мысль… Это Джиб.

Она посмотрела в зеркало и увидела, что побледнела. Она попыталась отбросить страшное подозрение, но факт оставался фактом: первое письмо она получила сразу после появления Джиба в Стайлсе.

Джулия надела свою шляпу с вуалью, взяла перчатки, спустилась вниз и вышла во двор. На улице было прохладно и ветрено. Джиб расположился рядом с сараем, где на козлах был установлен верстак, на котором лежали доски.

Увидев ее, Джиб перестал стучать молотком, снял шляпу и сказал:

— Доброе утро, мадам.

— Доброе утро, Джиб.