Предначертано судьбой

— Миссис Мэткаф что-то говорила о необходимости быть рядом с крестником до конфирмации, — говорил Джиб. — Но я не уверен, что пробуду так долго в Стайлсе.

Миссис Чэпмен засмеялась:

— Боже мой! Вы вовсе не обязаны быть все время рядом с ребенком. Просто вспоминайте о Джильберте в своих молитвах, напишите ему письмо.

Все уже стояло на столе: свежая речная рыба и тушеные томаты.

— Вы — христианин, мистер Бут?

Чэпмены смотрели на него так, как будто им было важно знать, почему он так невежественен в религиозных вопросах.

— Мои родные — квакеры.

Чэпмены переглянулись. Мистер Чэпмен обратил внимание на висевшую на поясе у Джиба кобуру с револьвером.

— Квакеры, значит, — сказал Чэпмен. — Ну и хорошо, а что нам известно о них?

— Это миролюбивые простые люди, — отвечала мужу миссис Чэпмен. — У нас в Иллинойсе были соседи, тоже квакеры.

Было поздно что-либо опротестовывать. Джиб сидел и молил бога, чтобы все закончилось. Чэпмены должно быть поняли, что перед ними беспринципный человек, который утверждает, что он квакер, а сам носит оружие. Они, наверное, откажутся от его помощи в крестинах и вообще поменяют имя мальчика.

— Извините, мадам, — вымолвил Джиб.

Но было видно, что миссис Чэпмен ничем не расстроена:

— Ну что вы, за что вы извиняетесь, мистер Бут. Отис, Джильберт и я ждем вас в церкви 10 июня.

ГЛАВА 12

Джимми Эймс выглядел очень маленьким в большой постели Эдварда. Под голову ему были положены несколько подушек, а больная нога высовывалась из-под одеяла. Боль не проходила целую ночь. Джулия давала мальчику небольшую дозу тинктуры опия, чтобы он заснул.

— Как насчет куска торта, Джимми?

— Да, мадам, — сказал мальчик, держа на руках Би. Кошка как-то отвлекала мальчика от боли.

— Завтра ты сможешь спуститься вниз и посидеть в гостиной, а я поиграю для тебя.

— Я слышу женские голоса там, внизу.

— Да, это члены дамского комитета, — сказала Джулия, давая Джимми кусок торта. — Мы собираемся регулярно, чтобы обсудить, как улучшить жизнь в Стайлсе.

— Как бы я хотел жить здесь, в городе. Тогда мне не пришлось бы ходить в школу по грязным дорогам.

— Скоро ты встанешь. Мосси сделал костыли, и ты сможешь погулять, — сказала Джулия, улыбнувшись, и пошла вниз к женщинам-активисткам. Сегодня они заседали в доме Джулии и обсуждали вопрос о невыполнении увеселительными заведениями городских законов и постановлений. Выступала Гэрриэт Тейбор. Она с негодованием обрушилась на Бон Тон.

— Бон Тон следует прикрыть. В этом злачном месте настоящий разгул проституции, а Деллвуд Петти — никто иной, как сутенер и сводник.

— Пожалуйста, Гэрриэт, немного тише. Наверху Джимми Эймс, — попросила Джулия.

Гэрриэт строго посмотрела на Джулию сквозь пенсне. Отношения между ними оставались холодными после стычки из-за Джиба в доме Луизы. Но она все же понизила голос и продолжала:

— Нью-Гейти, конечно, тоже отвратительное место, но там хотя бы нет проституток, как в Бон Тоне.

— Но Бон Тон приносит немалую выгоду, поскольку расположен на центральной улице города, — сказала Рената Блюм. — Думаю, что владельцы магазинов будут против закрытия заведения мистера Петти.

— А вы, торговцы, только и думаете, что о деньгах, — презрительно фыркнула Гэрриэт.

— Ну, Гэрриэт, это вы зря. Торговцы не меньше, чем остальные, обеспокоены падением нравов, но мистер Петти хороший сосед, хотя и пьет виски, — спокойно ответила Рената Блюм.

Далее из-за заведения Деллвуда и его публики поспорили Дотти и Гэрриэт, затем Луиза присоединилась и подняла вопрос о том, что мальчишки готовы снести ворота Бон Тона, чтобы поглазеть на вульгарных девиц этого отвратительного заведения. Джулия пыталась упорядочить дискуссию, зашедшую слишком далеко.

— Похоже, что шериф Маккьюиг не желает вмешиваться, — сказала Дотти.

Луиза посмотрела и глубокомысленно произнесла:

— Ни один мужчина в городе не восстанет против этих заведений. Я пыталась говорить на эту тему с Джорджем, но он сказал, что его не касается то, что происходит за закрытыми дверями.

— Позор! — неистовствовала Гэрриэт. — Если мужчины в этом городе не хотят покончить с бесстыдством и развратом, то это сделают женщины. Я требую, чтобы проститутки были высланы из Стайлса. Если мы, члены комитета, не в состоянии решить эту проблему, я заставлю шерифа принять меры. — Она поднялась, чтобы уйти. Там, где она сидела, на полу остались крошки от торта.

— Все вы тут слабовольные, бесхарактерные женщины. Я не выношу слабовольных женщин. Счастливо оставаться!

С этими словами Гэрриэт стремительно вышла из гостиной. Джулия тут же побежала за ней.

— Гэрриэт, вам не следует уходить. Мы не расходимся с вами во мнениях. Мы лишь обсуждаем, как лучше решить эту проблему.

Гэрриэт стояла в холле и надевала шляпу:

— А вам, Джулия Мэткаф, должно быть стыдно. Прошло не так много времени как умер Эдвард, а вы завели шашни с…

— Гэрриэт!..

— Весь город знает, что происходит между ним и вами, — сказала Гэрриэт, надевая черные перчатки и открывая дверь. — Боюсь, что мне с вами больше не по пути.