Предначертано судьбой

Она подошла к двери спальни и остановилась. Два дня назад она оставила свою комнату в жутком беспорядке. Все вещи были разбросаны. Теперь же она просто не узнала свою комнату. Кровать была аккуратно застелена, все ее тапочки были сложены в один ряд на коврике, в шкафу был полный порядок. На тумбочке возле кровати стояла ваза со свежими полевыми цветами, перевязанная симпатичной желтой лентой.

Джулия смотрела на все это, и на ее глазах показались слезы. — О, Джиб!

Она присела на край кровати и взяла с тумбочки букет цветов. В букете между цветами она обнаружила свернутый листок бумаги.

«Дорогая принцесса, — было написано там, — я не поэт, но для меня ты такая же прекрасная и дикая, как эти цветы. Я хотел очень многое тебе объяснить, но от этого нет абсолютно никакой пользы. Скоро ты услышишь, что я уехал из города. Думаю, что так будет лучше и для меня, и для тебя. В конце концов, я всегда причиняю беспокойство тем людям, которые связаны со мной. Ты всегда останешься в моей памяти. Твой Дж. Бут».

Джулия тупо уставилась на листок бумаги. Она читала эту записку снова и снова, как будто слова и их значение могли измениться от количества прочтений. Но чуда не произошло. Значение слов не менялось. Они просто становились понятнее.

Джиб уехал. Но почему? И насколько? Она спустилась вниз, чувствуя, как голова пошла кругом. Она нашла Мосси во дворе. Он стоял возле кучи дров с топором в руках. Вся его рубашка была пропитана потом.

— Мосси, где Джиб?

Мосси молча уставился в землю. — Он уехал. Уехал навсегда.

Какая-то боль зародилась где-то внизу живота и стала медленно подниматься к горлу, как будто собиралась удушить ее. — Но почему? — спросила она Мосси.

Мосси отвернулся в сторону, чтобы не смотреть в ее глаза. Он вытер нос рукавом рубашки. — Он сказал мне, что уезжает. Это все, что я знаю. Он также просил передать, что он сожалеет об этом.

Джулия медленно поднялась наверх. В спальне она села на кровать, размышляя о случившемся. В одной руке она держала букет полевых цветов, а в другой — листок бумаги. — Я не поэт, — снова прочитала она, — но для меня ты так же прекрасна, как эти полевые цветы. — Эта строчка вихрем пронеслась в ее затуманенном сознании, накладываясь на другие слова. Джулия вспомнила его ласки и почувствовала, что уже не может справиться с собой. Обида душила ее, хватала за горло, мешала думать. Ее охватил невероятный приступ отчаяния, и она залилась горячими слезами. Через секунду этот плач превратился в настоящую истерику.

О, Джиб, повторяла она, я так любила тебя! Я так тебе доверяла!

Она судорожно смяла листок бумаги и закрыла лицо руками. Слезы лились сквозь пальцы и капали на ее колени. И это после всего того, что между ними было, после всех его нежных слов, трогательных ласк, страстных объятий, горячих поцелуев. А как же его доброта, его клятвы в любви? Ведь он заставил ее полюбить себя. Он довел ее до грани безумия. И после всего этого он уехал.

Она услышала какой-то звук у входной двери дома. Затем послышался стук в дверь. Джулия закрыла уши руками и свернулась калачиком на кровати. Она никого не хотела видеть и слышать.

— Джулия, мы знаем, что ты здесь, — послышался голос Дотти, невнятный и далекий. Затем послышались шаги на лестнице. Джулия зарылась поглубже в подушку и зарыдала еще громче, захлебываясь слезами.

— Мое бедное дитя, — сказала вошедшая в комнату Дотти. Она подошла к кровати и присела на край. Джулия почувствовала ее руку на своем плече. Другой рукой Дотти гладила ее по голове. — Ну ладно, успокойся, посмотри на меня.

Джулия повернулась на спину. Все ее лицо горело от слез и горя. — Он уехал, Дотти.

Дотти вытащила свой носовой платок и вытерла слезы на щеках Джулии, а затем поднесла его к лицу. — Я должна сказать тебе, что поведение Джиба достигло крайней низости по сравнению с другими нечестными поступками мужчин.

Джулия облизала губы языком. — Он сказал, что собирается на шахту.

— Он действительно поехал на шахту, — сказала Дотти. — Но там, в своей хижине, он оставил записку, в которой сообщал, что передает свою долю Ратлинг Рока Джилберту Чэпмену. Затем вчера Чэпмен появился возле банка с огромной суммой денег. Он и его жена нашли в кармане детской корзинки несколько тысяч долларов.

Джулия ничего не понимала. Она стала что-то говорить о том, что у Джиба не было никаких денег. Но вдруг она вспомнила, что у него были деньги — ее деньги.

— Мы знаем, что ты вложила в его шахту свои деньги, дорогая, — сказала Дотти. — Джиб закрыл этот счет и забрал с собой все деньги. Мистер Кулидж сказал, что он ничего не мог поделать. Все деньги были на его имя.

Эта новость обрушилась на Джулию как жестокий удар.

Деньги и сексуальные удовольствия — вот все, что ему было нужно от нее с самого начала. Господи! И он получил все это! А все остальное — ее любовь, сама ее душа — ровным счетом ничего не значили для него. Его предательство было выше всякого человеческого понимания.

— Что это? — Дотти подняла скомканный листок бумаги. Она посмотрела на Джулию. — Можно мне прочитать?