Предновогодье. Внутренние связи (СИ)

— То есть? — замерла я. Наверное, рот распух и выглядел отвратительно.

Взгляд Мелёшина переместился пониже моего носа.

— А ведь ты вчера соврала, — сказал хрипло.

Я обмерла. Как он узнал?

Представила, как с утра перед лекциями Стопятнадцатый вызвал в деканат Мелёшина, чтобы пожурить. "Молодой человек, — сказал декан, — что же вы, голубчик, по кафе разгуливаете, а опознавательных документов при себе не имеете? Меня вчера оторвали от баллады, интересовались, не знаком ли я с некими Папеной и Мелёшиным". А тот ему в ответ: "Никак нет-с, по кафешкам не ходил, в порочащих связях не замечен, кто такие Папены — не знаю, а вчера обмывал со своей девушкой её победу в полуфинале". После чего и наступило у обоих собеседников озарение.

Конец мне.

— Не пойму, что у тебя за духи. То карамелью пахнут, то земляникой, — сказал Мелёшин и отстранился. Закинул сумку на плечо и пошел вниз по ступенькам.

— И что, теперь постоянно будешь дрессировать? — крикнула я вслед.

— Когда соврешь, — не оглядываясь, бросил Мэл и исчез за дверью.

На занятие со Стопятнадцатым я шла с тяжелым сердцем. Придумывала всяческие поводы, лишь бы оттянуть встречу.

Сначала заглянула в женский туалет, чтобы проверить, не солгал ли Мелёшин о тактильных иллюзиях. Задрала перед зеркалом свитер. В отражении маячила спина, целая и нетронутая невзгодами. Потом я опять терла губы холодной водой, понимая, что это не поможет, пока действие заклинания не кончится.

Все-таки, каков извращенец! Потратил на меня немерено сил за одну лекцию. Всадил как минимум пять заклинаний, и к тому же трудозатратных. Сам, наверное, пропустил материал мимо ушей, а не смог отказать себе в удовольствии поистязать мою спину.

Я позлорадствовала. Нелегко придется Мелёшину на лабораторных занятиях. Отдача после высокоуровневых заклинаний такова, что начинают дрожать руки, и заплетается язык. Ясно-понятно, на следующем занятии Мэл немного напрактикует.

Однако на фиаско Мелёшина я не смогу полюбоваться, зато вдоволь насмотрелась на отразившуюся в зеркале дверцу туалетной кабинки, на которой красовалась жирная надпись: "Мэл имел Папену" и в дополнение — процесс, показанный грубо-схематично. Я мрачно вздохнула. Если уж в женском туалете появились подобные шедевры, то что говорить о мужских сортирах?

Информативная надпись оказалась суперстойкой, устояв перед туалетной бумагой. Бесполезно, сколько ни оттирай.

Устроившись в коридоре на подоконнике, я съела с горя коржик. Может, жевание притупит горящие губы? Ко всему привыкаешь, даже к плохому. Мне показалось, что стало слабее жечь.

Посидев немножко, я понаблюдала в окно за мужчинами, расчищавшими заснеженные дорожки, и нехотя поплелась на занятие.

Генрих Генрихович оказался на месте. В очках, съехавших на кончик носа, проверял очередную высокую стопку рефератов. Глянул на меня и снова углубился в чтение. Я молча села напротив. Шестым чувством поняла — сейчас начнет воспитывать.

Так и случилось. Декан отложил перо в сторону, облокотился о стол, сложил ладони в замок и принялся постукивать им по губам. Я машинально потрогала свой рот.

— Эва Карловна, — не дожидаясь приветствия, начал Стопятнадцатый, — вчера вечером я имел странный и малопонятный телефонный разговор. Догадываетесь, с кем?

Я кивнула.

— Мысля здраво, я понял, что Папена и Мелёшин вряд ли бы оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Я прав?

Согласный кивок. Никогда не ставила умственные способности декана под сомнение.

— В том кафе были вы?

— Да.

— Кем оказался юноша, которому вы легкомысленно присвоили фамилию сокурсника?

— Кто-то из местных.

— Эва Карловна, вы взрослая девушка и должны понимать безрассудность вчерашней аферы. Если бы звонившие попали не на меня, а, предположим, на Евстигневу Ромельевну, итог мог оказаться плачевным. Если бы моего слова оказалось недостаточно, вас бы арестовали и отвезли в первый отдел для опознания. Представляете, какой получился бы скандал? Вас обвинили бы не только в прогулках непонятно где без удостоверения, подтверждающего личность. Вам вменили бы пособничество, укрывательство и сознательное введение должностных уполномоченных лиц в заблуждение. Любого из этих обвинений достаточно, чтобы завести дело по уголовной статье. Как думаете, ваш батюшка обрадовался бы, узнав о "подарке" под Новый год?

Я потупила глаза, нервно теребя ручку сумки. Декан прав, тысячу раз прав. И все же, повторись вчерашнее событие в кафе заново, я, не раздумывая ни секунды, сделала бы то, что сделала. Но говорить об этом не собираюсь. Стопятнадцатый сразу же даст указание исключить из института политически несознательную студентку.

— Вчера, Эва Карловна, первый отдел проводил так называемую плановую зачистку или, говоря обычным языком, облаву в небезызвестном вам районе. Всех вызывающих подозрение без разбора забирали на дознание. Имеете представление о том, как проходит дознание в первом отделе?

Я молчала. Декан вздохнул.