Предрассветная тьма (ЛП)

Я оборачиваюсь и обнаруживаю Меган, единственного друга, которого мне удалось сохранить после всего, идущую ко мне с двумя чашками Starbucks в руке. Она опускает свой рюкзак, а затем протягивает мне одну из прозрачных пластиковых чашек и убирает свои светлые платиновые волосы со своего лица. — Ванильный латте со льдом, — улыбается она.

— Спасибо, — говорю я, закрывая книгу.

— Так странно видеть тебя с этой штукой, — её глаза поворачиваются к книге, и моё сердце подпрыгивает в груди. Я быстро расстегиваю сумку и запихиваю блокнот внутрь.

— Да, просто записанные мысли.

— Агаааа, — её взгляд сужается. — Ава, я беспокоюсь за тебя, — говорит девушка.

Вздохнув, я хватаю рюкзак за ремни, встаю с газона и направляюсь к гуманитарному зданию.

— Я в порядке, Мег. В самом деле. Просто отлично, — я не хочу это обсуждать. Мне надоело это обсуждать.

Она изо всех сил пытается догнать меня, прежде чем я уйду.

— Ава, подожди!

Я останавливаюсь на краю тротуара, люди чуть не сталкиваются со мной.

— У меня занятия, — говорю я, прикусывая язык.

— Через сорок пять минут.

Я продолжаю идти, проталкиваясь мимо людей.

— Ава?

Я злюсь. Я не должна, но я злюсь. Это происходит, то, что не должно беспокоить меня, раздражает меня до такой степени, что у меня повышается давление. Она волнуется — и хотя не должно, но меня это бесит. Почему? Потому что она должна беспокоиться? Я единственная, кто пережил какой-то испорченный фильм. Я единственная, кого все считают ненормальной из-за любви к мужчине, который держал её в плену. И она беспокоится. Беспокойство — это состояние тревоги… почему, чёрт возьми, другие люди беспокоятся о том, через что я прошла?

— Ава…

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, стиснув челюсть.

— Что? — рычу я сквозь стиснутые зубы.

— Я просто подумала… — она примерзает к месту, нахмурив брови от замешательства.

— Ну, перестань думать! Я в порядке. Не о чем беспокоиться, — и моя ярость стихает ни с того, ни с сего. Мой пульс медленно возвращается в норму, и волна смущения накрывает меня. Я слишком остро отреагировала. — Извини, Мег. Прости, — говорю я, качая головой. — Я просто... Я не люблю говорить или думать об этом. Мне не нравится… я просто не хочу… я просто хочу забыть, — но я не могу. Я никогда его не забуду.

— Всё в порядке, — она кладёт руку мне на плечо и улыбается. — В абсолютном порядке.

И мы идём обратно к траве, чтобы сесть. Она читает помощника по анатомии, и я слышу только половину этого, потому что, как всегда, мой разум возвращается в ту комнату. Шестьдесят четыре дня — это даже не полпроцента моей жизни, но он сформировал меня больше, чем что-либо ещё. Я считала дни, когда была там, и теперь, ну, теперь я всё ещё считаю дни. Я считаю дни с тех пор, как в последний раз видела Макса. Сегодня девяносто шестой день.

Мне каким-то образом удаётся выбросить его из своих мыслей, и моё внимание возвращается к Мег.

— …ты должна увидеть, как он смотрит на меня, Ава. Я гарантирую, что смогу уложить его. Может быть, это то, что тебе нужно.

— А?

— Я о сексе, — смеётся она.

— О, да, нет. Я в порядке.

Она пожимает плечами и потягивает кофе.

— Дело твоё.

Девяносто шесть.

— Думаешь, что я сумасшедшая? — спрашиваю я Мег. Она морщит лоб, я думаю, из-за внезапности этого вопроса.

— Ну, то есть, нет… не то чтобы сумасшедшая или что-нибудь в этом духе.

— Из-за любви к нему.

— О, — обе её тонкие брови изгибаются. — Нет, я понимаю, — но она отводит от меня взгляд, потому что не понимает, просто не хочет этого признавать.

И я устала от людей, которые думают, что я безумна из-за любви к нему. Чёрное и белое. Мне нужно это в чёрно-белом цвете, всё вместе. Эмоции, правда. Итак, я достаю свой телефон из переднего кармана рюкзака, пролистываю все электронные письма и отвечаю на электронное письмо Табиты Стронг, которое она прислала несколько месяцев назад:

«Я хотела бы, чтобы вы рассказали мою историю».

Глава 38

Макс

Свет отражается от гладкой обложки книги. Она простая, правда. Чёрная, освещённая замочная скважина не по центру, «Любовь во тьме: история Авы Донован», белые буквы курсивом. Я поднимаю книгу, провожу пальцами по её имени и со стуком кладу её задней обложкой вниз.

«Ава Донован была похищена после того, как двое мужчин хладнокровно застрелили её парня.

Шестьдесят четыре дня в плену. Шестьдесят четыре дня на то, чтобы потерять себя или найти себя.