Председатель (СИ)

— Нравится? Целый таз сажи потратил! Поехали, по пути объясню. Ты же достал травы у знахарки? — фиксируя рога у зеркала ответил я.

— Конечно! Как вы и просили. Всё в машине.

Я вручил Андрею кастрюлю с поварёшкой и захватил с собой вилы, которые погрузили на заднее сидение.

— Получается, вы решили припугнуть бабу Нину, поэтому так вырядились? — выслушав мой план подытожил Андрей.

— Именно! А ты мне с этим поможешь, — предвкушая веселье ответил я.

— Но как я смогу вам помочь?

— Накурим ей дом для начала, для этого травы и взяли. А как дело сделаешь, то там, в кастрюле, лежат остатки шерстяной шубы, их тоже нужно поджечь. Для особого аромата, так сказать! — посвятил в курс дела молодого водителя.

— А кастрюля и поварёшка зачем?

— Да как же! Шуметь под её окнами будешь, только не сразу! Погремишь немного, потом повоешь. Как мы с ней заговорим, так можешь в подходящий момент начать в окна ломиться. Нужно как следует её запугать!

— Товарищ председатель, вы уверены? — скептически отнесся к плану Андрей.

— Уверен. Подобная ситуация требует настоящей русской смекалочки!

Подъезжать прямо к её дому не стали, вдруг услышала бы. Вместо этого остановились неподалёку и взяв необходимый реквизит в руки, двинулись в сторону обители пожилой самогонщицы.

Мы обошли дом со всех сторон и обнаружили открытую форточку. Там я и решил оставить Андрея.

— Травы давай поджигай и руку в форточку просунь, пусть дым проникнет в дом. Свет давно не горит, да и тихо в хате, спит должно быть, так что главное не шуметь, — пока парень выполнял мою просьбу, я одел тулуп с самодельным хвостом и взял в руки вилы.

Когда последний пучок травы подходил к концу, я ещё раз напомнил об очерёдности действий Андрею и направился к двери.Парень он не глупый, надеюсь всё сделает как надо.

Правда с его малахольностью надо что-то делать. А то глупо даже вышло. Чёрта испугался. Я бы на его месте для начала метнул бы в рогатого первый же тяжёлый предмет, что под руку попался.

Перед тем как постучаться, я взял ватные валики из кармана и поместил в рот, между нижних зубов и щек. Поможет голос изменить, да и звучать буду более устрашающе.

Раздался громкий стук. Затем ещё несколько.

После едва уловимого скрипа кровати послышался голос бабки из-за двери:

— Не топила же печь, что горит?

Я ещё раз постучался, дабы привлечь её внимание.

Самогонщица включила свет и направилась ко мне, после чего потянулась к дверной ручке…

— Бу! — выкрикнул я, сразу после того, как она открыла, после чего залился адским смехом.

— Чур меня, чур! –завопила бабка в сорочке, после чего перекрестилась с десяток раз и сделала несколько шагов назад.

Я нагло вошёл в избу и увидел созданный нами «дым», что легкой прозрачной пеленой плавал по полу. Идеально.

— Давай, собирайся! — грозным голосом приказал я.

— Собираться? Куда? — со страхом в глазах спросила она.

— Как куда? — усмехнулся я, — В ад!

Женщина резво кинулась к столу и схватила пакет с солью, затем упав на колени с трясущимися руками принялась высыпать его вокруг себя, создавая защитный круг.

— Уходи! Тебе здесь не рады! У меня икона на стене висит — этот дом под защитой Бога!

Я подошёл поближе к небольшой иконе и взглянув на неё сказал:

— И правда висит, вот только душа твоя настолько очернена грехами, что Бог здесь не поможет! Собирайся, говорю тебе! — замахнулся вилами я.

Старушка от страха закрыла глаза ладонями и жалобно завопила:

— О, боже! Разве грешная у меня душа? Пощади меня, не трожь…

Андрей ударил несколько раз по кастрюле. Раздался звон.

Я подошёл к ней как можно ближе и прошипел на ухо:

— Слышишь эти звуки? То черти котёл для тебя разжигают, ждут твою душу… Будешь сотню лет в нём вариться! Для такой как ты, мы отдельный котёл приготовили!

Защитный круг из соли оказался бессилен, что не могло не вызвать у бабки ручей слёз. Из последних сил она попробовала произнести одну из молитв, надеясь, что та отпугнёт нечистую силу.

— Поздно каяться, — перебил её я, — Никто тебе не поможет. Никто!

— Не хочу я в ад! Не заслужила я такой участи, Господи помилуй! — она приложила ладони друг к другу и посмотрела на икону, будто прося у той защиты.

— Не заслужила? Посмотри на себя. Да ты захлебываешься от лжи! А чего стоит твоё спаивание народа? Ты рушишь этим семьи и сеешь лень!

Раздался импровизированный вой Андрея, напоминающий чем-то волчий.

— Вставай, пошли! Мои слуги уже на подходе, волей-неволей, но ты отправишься со мной! — я громко стукнул вилами о пол.

— Боженька милостивый, спаси мою грешную душу! — вновь взмолилась старуха, — Я признаю все свои грехи и обещаю никогда больше не оступаться, только спаси меня!

— Разве достойна твоя душа спасения? Сейчас ты молишь о спасении, а завтра продолжишь рушить людские судьбы! — продолжил давить на неё.

Самогонщица упала мне в ноги и, целуя башмаки, принялась уговаривать:

— Прошу, не забирай меня! Я никогда не буду больше лгать! И самогон варить не буду! Клянусь, клянусь, клянусь!

— Твои слова ничего не стоят. Делом доказывать нужно… — злобно прошипел я, изображая заинтересованное лицо.