Предсказание

– Понаехало народа, – перекрывая шум, наклонился он к Роману, – откуда все взялось – непостижимо.

– Время качнулось, – объяснил Роман. – В какую сторону – не знаю. Теперь каждый может челноком смотаться хошь в Грецию, хошь на Канары или в Штаты. Тысячами зелененькие гребут.

На ближних подступах к Фаининой «Ротонде» гремел динамик, в витрине зазывно поблескивали бутылки с зарубежными наклейками. «В сиреневый туман мой милый уплывает, а в небесах горит полночная звезда. Кондуктор, погоди, кондуктор, понимаешь…» – перекрывал голоса людей знакомый шлягер прошлого сезона.

– Эй, где хозяйка? – просунул голову в дверь кафе Роман.

Никто не отозвался.

«Кондуктор, погоди, кондуктор, понимаешь, я с милым расстаюсь, и, может, навсегда…»

«Смена вех, – стучало в мозгу Виктора Михайловича, – перевернулась страна».

Гелена зацепилась за знакомую официантку – красотку с выкрашенными по моде, в два цвета, волосами, на макушке торчал синий бант.

– Минутку потерпите, – обернулась она к Виктору Михайловичу. – Сейчас Фаина подойдет.

Посетители расхватывали шары сверкающей ваты, внутри кафе к ней полагался еще стакан сока или вина. Торговля и здесь шла бойко, товар не кончался. Красотка, только что калякавшая с Геленой, ловкими движениями размешивая и накручивая лакомство, быстро обслужила четыре столика, потом выжидательно облокотилась на буфетную стойку. Никакой Фаины не было. Минут через десять, когда Виктору Михайловичу уже надоело созерцать синий бант официантки, ее передник и туфли на уродских, вернувшихся из шестидесятых платформах, внезапно (он прозевал этот момент) за стойкой появилась буфетчица. Седая, коротко стриженная, с молодым ожесточенным лицом. Виктор Михайлович сразу угадал в ней хозяйку, Фаину.

– Вот, москвичок хочет с тобой покалякать, – негромко позвала ее Гелена, скосив глаза на своего соседа.

Фаина не отреагировала. Ее внимание целиком было поглощено сифоном с газировкой, который дал течь. Вода капала на пол, растекаясь под столы.

– Хороший знакомый Людмилы Гуцко, – громче уточнила Гелена, – Виктор Михайлович.

Фаина справилась с сифоном, молча устремилась к выходу.

– Пошли, – шепотом приказала Гелена.

На улице буфетчица уставилась на Виктора Михайловича не говоря ни слова. При ярком свете ее седина, бледно-ожесточенное лицо резко контрастировали с худыми, почерневшими от загара, сильными руками и острыми коленками, хмурый, исподлобья взгляд не сулил консенсуса.

– Перед кладбищем решили к тебе заглянуть, – со значением и чуть заискивая проговорила Гелена. – Разобъясни Виктору Михайловичу, как все получилось. Мужчина Муське не посторонний, приехал из столицы. Имеет право знать подробности. Все-таки ты проходила как свидетельница.

– Ваши подробности мне не нужны, – с ненавистью разглядывая Фаину, выступил вперед Виктор Михайлович. – Почему убийца на свободе гуляет? Как это вдруг закрыли дело и всю вину спихнули на потерпевшую Гуцко? – вот что меня интересует. И предупреждаю: я этого так не оставлю. Добьюсь возвращения дела на доследование либо в области, либо в Москве.

Фаина равнодушно глядела мимо, как будто впервые слышала о Людмиле, очередь ручейком текла от них к прилавку с сахарной ватой. Обслуживание шло бесперебойно, но в какой-то момент из кафе послышались выкрики, мат. Фаина вбежала обратно, видно было, как она подскочила к спорившим, поперла на скандалистов. Через минуту все улеглось, дебоширы нехотя ретировались.

Вернувшись, хозяйка приняла ту же позу, что и раньше, взгляд ее неподвижно уперся в очередь, беседа явно не клеилась.

– Скажи человеку, – уже не без раздражения, будто к глухой, обратилась к ней Гелена, – нет смысла в обжаловании дела, никуда его передавать не нужно. Подтверди хорошему знакомому Людмилы, что дело напрочь закрыли. Если честно, его ж просто замяли. Для его же и Людмилиной пользы. И поехали! А то нам поздно будет на кладбище.

Фаина перевела взгляд на Гелену, затем на Виктора Михайловича, словно выходя из летаргического сна, и вдруг ее прорвало:

– Ты что несешь?! Какое дело? Куда его надо передавать?

Гелена уставилась на нее:

– Известно какое.

– Что ты мужику шарики крутишь? – Буфетчица сплюнула под ноги, смерила презрительным взглядом Виктора Михайловича. – Не было никакого убийства. Понятно? Не было. Обычная ресторанная разборка. Подрались из-за вашей сучки столичной, которая на иностранца упала. И разошлись. И похорон никаких не было. Ясно? – Она насторожилась, услышав шумную возню в кафе. – Я вашу Муську после того вечера и в глаза не видела. Ни живой, ни мертвой. Улавливаете? Исчезла она.

Виктор Михайлович ошалело глядел на Фаину, на Гелену.

– Может, она в Москву вернулась, может, еще куда подалась, – уже не глядя, добавила хозяйка кафе. – Исчезла – и все.