Предтеча (СИ)

Харо, до этого слушавший беседу вполуха, тут же переключил внимание на говорящих. Ни Шустрый, ни Триста Шестой ни разу не упоминали о произошедшем, во всяком случае не при нём. Хорошо же их в тот раз потрепало, но, несмотря ни на что, держались они достойно.

— Если бы, — невесело хмыкнул Шустрый. — На плачущих нарвались.

Шестьдесят Седьмой тихонько присвистнул:

— Хрена себе!

— Одного не пойму, — задумчиво проговорил Двести Тридцать Четвёртый, — какого вы туда вообще полезли?

— В том-то и дело, чистым туннель считался, — пожал плечами Триста Шестой. — Их там ввек не водилось.

Собеседник растерянно почесал затылок:

— Ну и дела-а… А как они хоть выглядят-то?

— На тени похожи, — пояснил Шустрый. — Что те призраки из детских страшилок. Мы сначала и не поняли, что за дрянь. Только с псами справились, а тут вытьё, тихое такое, почти неслышное. Я ещё тогда решил, может, псину какую не добили. А сейчас вот думаю, если б не остались на том же месте, может, и обошлось бы… И знаешь, что самое стрёмное? Когда коснётся тебя такая вот тень, крыша едет сразу, так что смерги по сравнению с этой дрянью что щенки безобидные. Чёрт, да я от одного только воспоминания их плача с трудом сдерживаюсь, чтоб в портки не наложить.

В загоне повисла тишина. Плачущие — явление редкое, и о них толком ничего не известно. Наверное, потому они и считаются самыми опасными тварями Прибрежья.

— Гы… Была у меня одна такая плачущая, — не выдержал затянувшегося молчания Шестьдесят Седьмой. — Только притронется, а крыша уже дымоходом помахивает.

— Это ты о хромой, что ли? — хохотнул Двести Тридцать Четвёртый.

— Пошёл ты, придурок! Вспомнил на ночь глядя!

— А вы, кстати, неплохо вместе смотрелись, — он повернулся к остальным. — В общем, на прошлой Зимней Неделе намутили мы пару бочонков вина и решили позвать цыпочек-сервусов. Ну те и притащили с собой подружку. Рябая такая, одна нога короче другой. Мы жребий между собой кинули, чтобы потом споров не возникало. Догадайтесь, кому выпала «красотка».

— Так а что мне оставалось? — принялся оправдываться Шестьдесят Седьмой. — Да и после пары кружек вина не такой, вроде, страшной казалась.

— Ага, рассказывай тут, — хохотнул Двести Тридцать Четвёртый. — Слышу, короче, звук, будто душат кого. Подхожу, а этот дурак её мордой в подушку впечатал, башку зафиксировал, чтобы не дрыгалась, и имеет бедолагу, как в последний раз. И с такой тоской на роже, аж самому тошно стало.

— Мать твою! — Триста Шестой загоготал. — Выжила хоть?

Устав от их болтовни, Харо спрыгнул с койки и вышел из загона. У этих недоумков любые разговоры заканчивались одним и тем же, будто, кроме самок, других тем не существовало.

Зайдя за угол, он прислонился к стене и натянул маску, без которой на морозе не обойтись, а то загреметь в лазарет, как два пальца…

Пожухлая трава, хрупкая как стекло, тихо хрустнула под подошвой. Небо чёрное, ни облачка, всё мерцало бесчисленными звёздами.

Керс как-то рассказывал, что все эти яркие точки — такие же солнца, только находятся очень далеко. И что, вполне вероятно, рядом с ними тоже есть планеты-земли, и на них вполне могут обитать люди. Интересно, а есть там планета только для осквернённых? Здорово, если б была! Ни хозяина тебе, ни кнута, ни нудных стояний столбом на одном месте с утра до вечера! Живи себе как хочешь — полная свобода. И не надо ни у кого её вымаливать или выдирать зубами, она по праву принадлежит тебе с самого рождения.

Но пока он ещё здесь, в этом сраном Прибрежье, переться ему в ночь на караул. И всё бы ничего, только в этот раз Восемьдесят Третья зачем-то распределила его именно к принцессе.

Странно… Её же Морок всегда стережёт, а тут ни с того ни с сего старшая вдруг отправила того на дневной пост, а ему приказала без четверти восьмого быть как штык у покоев девчонки. С чего бы это?

Хотя какая разница, ещё над этим голову себе ломать. Хватает и этой парочки с их разборками. И вот чего им не живётся спокойно! Ладно бы друг с другом собачились, не впервой же, так и его зацепило. Слай третьи сутки как воды в рот набрал, а Твин… ну, нахер не посылает, и то хорошо. И что они опять там не поделили?

— Здаров, — рядом материализовался Семидесятый и, нацепив эту свою хитрую ухмылку, подпёр стену рукой.

Лёгок на помине, мать его. А по-нормальному появляться нельзя?

— И тебе не хворать.

— Отойдём? — Слай кивнул в сторону площадки. — Поговорить надо.

Харо равнодушно пожал плечами: надо так надо.

— Давай напрямую, — заявил друг, как только они отошли подальше от загона. — Что там у Керса с Твин?

Начинается… По ходу, между собой грызться им надоело.

— В смысле?

— Хорош уже с фоном сливаться, братишка, нормально ответь. Давно он на ней залип?

— А мне-то откуда знать!

— Да брось! Ты же корешился с ним больше моего, ещё с Мыса.

— И что с того?

— Хочешь сказать, он тебе ничего не говорил? — Слай недоверчиво прищурился.

— С чего бы вдруг?

Не то чтобы Керс намеренно что-то скрывал, просто сама эта тема никогда толком не затрагивалась. Харо догадывался, что Твин небезразлична другу, но лезть не в своё дело не собирался.