Предтеча (СИ)

— Так мальчик и жил: помогал по дому, ловил рыбу, таскал дрова для камина, а вечерами мама рассказывала ему разные истории. Но беда приходит как всегда неожиданно. Как-то раз мальчик по своему обычаю отправился за дровами в лес и, задумавшись о чём-то своём, не заметил, как оказался у самой опушки. Старый ясень почти высох и кривым когтем торчал из чёрной земли. Рядом с деревом мальчик увидел человека, который приветливо помахал ему рукой и указал на большую корзину, полную разных фруктов. Там были и яблоки, и груши, и сливы, а сверху лежали сочные гроздья винограда. Незнакомец пригласил отведать угощение, мальчик отказался и уже собирался вернуться в лес, но от аромата фруктов заурчало в животе. Был уже полдень, и мальчик проголодался. К тому же фрукты были редким лакомством, и на повторное приглашение незнакомца он всё же не устоял и согласился отведать краснобокое яблоко. Но стоило ему съесть его, как голова тут же закружилась. Наш мальчик упал на землю и заснул крепким сном.

Из темноты помещения донёсся испуганный детский возглас. Нанни придержала улыбку и продолжила:

— Проснулся мальчик в тёмной-претёмной пещере. Он ничего не видел, только слышал откуда-то из темноты грозное рычание. И сразу понял, что его украли злодеи и бросили на съедение месмериту. Мальчик наощупь принялся искать выход, а за спиной рычание всё приближалось и приближалось. И вот, когда издалека наконец забрезжил свет, и он уже мог хоть что-то разглядеть, чудовище всё же настигло его. Огромное, лохматое, с толстым от сожранных детей брюхом, оно выпрыгнуло из тьмы и дунуло на свою жертву магическим дыханием. Мальчик тут же забыл обо всём: и где находился, и от кого убегал, и куда хотел вернуться. А монстр уже не казался страшным и мерзким, а даже чуть-чуть забавным. Как по приказу, мальчик побрёл за чудовищем обратно вглубь пещеры. Но вдруг он услышал чей-то голос, сначала очень тихий, но с каждым шагом зовущий его всё громче и громче. Мальчик всё никак не мог вспомнить, чей же это голос, но слишком уж тот казался знакомым. И тут он вспомнил мамину улыбку, нежные руки и сладкие поцелуи на своих щеках. Он вспомнил тихое пение матери и наставления не ходить к старому ясеню. И колдовство чудовища мгновенно развеялось.

— Давай, убей эту гадину! — не удержалась Фиалка.

Нанни с улыбкой продолжила:

— Месмерит почувствовал, что его жертва очнулась, и бросился на мальчика, готовясь разорвать его на кусочки. Но наш мальчик был сильным и смелым. Он воззвал к скверне, и месмерит, вспыхнув ярким пламенем, мгновенно сгорел дотла. Выбравшись из пещеры, маленький герой увидел уже заходящее солнце. Наступил вечер, и он испугался за маму. Она, наверное, ищет его, зовёт, поэтому он и услышал её. До дому он добрался уже глубокой ночью, без дров и топора, но живой и невредимый. Мама горько плакала у окна, но, завидев вернувшегося сына, радостно вскрикнула и бросилась обнимать и целовать его. Смелый мальчик рассказал ей и о злом человеке на опушке, и о том, как победил месмерита. А ещё он спросил, не звала ли она его, на что мама сказала, что ходила весь день по лесу и громко выкрикивала его имя. С тех пор посёлок больше не боялся злых людей, ведь чудовище было повержено и не для кого больше было красть детей.

— Выходит, мальчик умел далеко слышать? — любопытный с соседней койки задумчиво почесал затылок.

— Нет, глупый! — расхохоталась Фиалка. — Он просто вспомнил маму.

Нанни удивлённо приподняла бровь:

— Верно! Так оно и было. Когда кого-то любишь, то ничто на свете, даже самые сильные чары, не заставит забыть его. А всё потому, что любовь намного сильнее колдовства, и если хранить её всегда в сердце, то никакой месмерит не будет страшен.

Глава 16

В соответствии с правками об организации Осквернённый Легион, раб считается частной собственностью и обязуется беспрекословно подчиняться приказам своего господина. Владелец имеет право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению. Раб должен носить специальную форму и иметь клеймо, подтверждающее его легальность и принадлежность к организации Осквернённый Легион. Любая попытка избавить раба от клейма лишает его права на нахождение среди граждан. В этом случае он подлежит немедленной ликвидации.

Заветы потомкам, 04.018

Перед глазами всё плыло: бесформенные пятна, размытые силуэты, чьи-то неразличимые голоса. Керс попытался сфокусироваться на одной из фигур и его едва не вырвало. Подавив тошноту, он снова погрузился в бешено вращающийся вихрь из монотонных звуков и пульсирующих теней. Кровь стучала в ушах, как молот по наковальне.

С трудом нашарив на полу флягу с дымом, Керс поднёс её к пересохшим губам. Горло тут же обожгло, язык защипало. Выпивка не лезла, просилась обратно, но он стойко справился с позывом и умудрился сделать ещё глоток.

Внезапно перед ним материализовалось овальное пятно, рядом возникло другое.

— Водебил! — заявило первое. — Ичёсним теперьделать?

— Чёчё! Седовазови, — проворчало второе. — Самразберёца.