Предупреждение Эмблера

Эмблер благодарно кивнул последнему. Плотный, лет двадцати пяти – двадцати шести, с короткой стрижкой военного образца, охранник смахивал на отставного армейского рейнджера. В пользу такого предположения говорил и висевший у него на бедре пистолет «Хеклер-Кох П7» – марка, давно почитаемая рейнджерами. И хотя он был единственным на катере, у кого имелось оружие, Эмблер понимал – перед ним серьезный противник.

– Ладно, – буркнул после паузы фельдшер. Тон его, однако, вовсе не был примирительным – он как будто хотел сказать: «А тебе-то какое дело?»

Наступившее молчание позволило Эмблеру немного расслабиться.

Они отошли от острова на несколько миль, когда рулевой поправил наушники и, прислушавшись, включил громкую связь.

– Это Пэрриш-Айленд. Говорит Пять-Ноль-Пять. – Голос диспетчера звенел от волнения. – Побег заключенного. Повторяю, побег заключенного.

Эмблер напрягся. Ситуация требовала действий. Надо воспользоваться секундами неразберихи, взять инициативу на себя и отвлечь внимание.

– Что за чертовщина! – Он поднялся со скамейки.

В громкоговорителе захрипело, щелкнуло…

– Катер 12-647-М, заключенный может находиться у вас на борту. Пожалуйста, проверьте и немедленно сообщите. Остаюсь на связи.

Охранник в упор посмотрел на Эмблера. Подозрение только зародилось, и его нужно было отвести, направить в другую сторону, пока оно не оформилось окончательно.

– Вот дерьмо! Теперь вы понимаете, почему я здесь. – Пауза. – Сегодня поступил приказ принять дополнительные меры безопасности. Информация о предполагаемом побеге поступила еще утром. Проверяем весь транспорт.

– Могли бы и сказать, – угрюмо проворчал охранник.

– О таких вещах предпочитают помалкивать. Слухи не идут на пользу заведению. – Эмблер поднялся. – Надо проверить тело. – Он спустился на нижнюю палубу. Слева от входа помещался узкий шкафчик для инструментов. На полу валялись перепачканные машинным маслом тряпки. Все еще пристегнутое к носилкам застежками-липучками, на койке лежало тело, распухшее, тяжелое, с бледно-серым лицом.

Что дальше? Действовать надо быстро.

Через двадцать секунд Эмблер взбежал наверх.

– Ты! – Он ткнул указательным пальцем в фельдшера. – Ты сказал, что пациент умер. Что за чушь! Я только что потрогал его шею. И знаешь, что обнаружил? Пульс! Такой же, как у нас с тобой.

– Что вы такое несете, – презрительно скривил губы фельдшер. – Какой еще пульс? Там труп, понимаете? Мертвец.

Эмблер перевел дыхание.

– Труп? С пульсом под семьдесят? Не похоже на мертвеца.

Охранник повернул голову. Эмблер уже знал, какая мысль шевельнулась в его голове: «Этот парень, похоже, понимает, о чем говорит». Теперь у него было преимущество. Надо только не останавливаться.

– Так ты в этом замешан? – Фельдшер попытался подняться, но Эмблер пригвоздил его взглядом. – Отвечай!

– Что за бред? – На пухлых щеках фельдшера проступили красные пятна. Настороженный взгляд охранника разозлил его еще больше, но вместо того, чтобы перейти в контрнаступление против главного противника, он попытался защититься. – Беккер, не слушай его. Уж пульс-то, черт возьми, проверить я умею. Там, на носилках, покойник.

– Покажи нам, как ты это умеешь, – мрачно проговорил Эмблер и, повернувшись, начал спускаться. Употребив местоимение нам, он как бы провел разделительную линию между тем, кого обвинили, и остальными. Сейчас важно было держать всех в напряжении: сеять раздор, поддерживать огонек подозрительности и не давать им опомниться. Стоит им успокоиться, как подозрения незамедлительно падут на него, на чужака.

Оглянувшись, Эмблер заметил, что охранник расстегнул кобуру и держит руку на рукоятке пистолета. Спустившись, они втроем подошли к каюте. Фельдшер распахнул дверь и застыл как вкопанный.

– Какого дьявола…

Его спутники заглянули внутрь. Носилки лежали на полу. Тело исчезло.

– Ты, кусок дерьма! – взорвался Эмблер.

– Я… я не понимаю… – растерянно пробормотал фельдшер.

– Зато мы понимаем, – ледяным голосом произнес Эмблер. Правило простое, но эффективное: чем чаще человек употребляет личное местоимение первого лица во множественном числе, тем сильнее его авторитет. Он бросил взгляд на дверцу шкафчика, надеясь, что никто не заметит, как она выгнулась под давлением двухсот-пятидесятифунтового тела.

– Уж не хочешь ли сказать, что труп сам отсюда вышел? – Охранник медленно повернулся к побледневшему южанину. Пальцы его сжали рукоятку оружия.

– Может, поскользнулся и свалился за борт? – усмехнулся Эмблер. – Нырнул и не вынырнул. Или решил искупаться. (Дави, не останавливайся. Не дай им подумать, найти альтернативный вариант.) И, главное, что мы ничего не услышали. И не увидели. В таком-то тумане. До берега три мили. Не так уж много, если подумать. Типичное для трупа поведение, а?