Преемники. От царей до президентов

Еще Макиавелли хотя бы пытался понять, каким должен быть государь. А наши екатерининские масоны все время твердили, что рыба гниет с головы, ужасаясь циничной безнравственности императорского двора.

Вот и князь Щербатов, автор первой русской утопии «Путешествие в землю Офирскую», описывая идеальное государство, отмечал, что ответственность там несут все, включая монарха. Суда истории «в земле Офирской» государю не избежать: только через тридцать лет после его смерти, когда польза или вред от его деяний становятся очевидными, в ходе всенародного обсуждения решается вопрос: ставить бывшему лидеру памятник или заклеймить позором.

Наконец, справедлива ли сама человеческая память? Почему об Алексее Михайловиче, прозванном народом за добрый нрав Тишайшим, мы забыли, а портреты его сына Петра Алексеевича, которого многие русские именовали в свое время не иначе как Антихристом, украшают сегодня самые высокие кабинеты?

Оба были преемниками, продолжали дело своих отцов, пусть и совершенно по-разному. Кто из этих двоих больше соответствует понятию «правильного» государя?

Это только на первый взгляд сравнение кажется неправомерным: с одной стороны — всеми забытый «тишайший», а с другой — бог-громовержец, великий реформатор, победитель шведов, основатель Санкт-Петербурга, «Медный всадник», наконец! И все же предлагаю попробовать. Только без мифов и умолчаний, которыми изобилует «житие» Петра Великого.

Правление Алексея Михайловича большинство отечественных историков признает «замечательным», хотя хозяйство от отца, Михаила Романова, он унаследовал очень беспокойное: Русь едва поднималась после разрухи Смутного времени. Да и само царствование Алексея Михайловича проходило не без проблем: тут вам и «набежавшая волна» Разина, и разнообразные бунты, даже в самой столице, и церковный раскол — немалое потрясение для «бастиона православия».

Бунты подавлялись решительно. И тем не менее — «тишайший».

Сравнивая правление отца и сына, князь Яков Долгоруков, хорошо помнивший времена Алексея Михайловича, говорил Петру I: «В ином отец твой, в ином ты больше хвалы и благодарения от нас достойны». Однако выделял при этом, что главная задача государя есть правосудие, а именно здесь — упрекал он реформатора — «отец твой более, нежели ты, сделал».

Петр этого, кстати, и не оспаривал, понимая правоту Долгорукова. Большую часть своего царствования реформатор правил с помощью устных приказов, записок и распоряжений, составленных на бегу, в горячке разнообразных дел. Письма заменяли законы, а исполнение поручалось не учреждениям, а доверенным лицам, наделявшимся в каждом конкретном случае особыми полномочиями.

Обязанности специалистов самых разных областей тогда чаще всего исполнял гвардейский офицер Преображенского или Семеновского полков, ему поручались то организация солеварения, то надзор за духовенством, то дипломатическая миссия за рубежом. Петровский гвардеец чем-то напоминал номенклатурного партийного работника советской эпохи, который мог руководить и ткацкой фабрикой, и банями, затем ведать балетом, а завершить карьеру послом где-нибудь в Африке.

Только после Полтавы Петр обратил свой взгляд на законотворчество. Эта наглядно отражено в «Полном собрании законов Российской империи»: за период с 1700 года по 1709-й в «Собрание» включено лишь 500 законодательных актов, за следующие десять лет — уже 1238 и почти столько же за последние пять лет правления Петра.

Его отец Алексей Михайлович не просто наводил порядок в запутанном правовом хозяйстве государства, но фактически создавал его заново, чтобы оно отвечало новым общественным потребностям. И делал это государь не келейно, а созвав Земский собор, причем это была еще более представительная встреча, чем та, где выбрали на царство Михаила Романова. Кстати, это характерная черта правления Алексея Михайловича: его позиция обычно оказывалась созвучной народным мыслям.

Новое Соборное уложение охватывало все сферы государственной жизни, а главное, было не просто «придумано», а основывалось на конкретных челобитных, то есть отвечало реальным требованиям времени. Иначе говоря, свои реформы — а при Алексее Михайловиче их было немало — этот государь начал очень грамотно: с правового фундамента. Вот и проходили затем преобразования в самых разных областях методично, без шума, скандалов и издержек петровских времен, когда реформа, наоборот, обрушилась на страну как снежный ком и не только принесла благотворные перемены, но и похоронила под собой немало ценного.

Так же взвешенно действовал Алексей Михайлович и в тяжкие для всех времена церковного раскола. Ключевский пишет: