Преемники. От царей до президентов

Когда гренадеры Преображенского полка попросили Елизавету Петровну принять на себя почетный чин капитана их роты, она не только с удовольствием согласилась, но и даровала дворянское достоинство всем состоящим в ее роте, а вдобавок обещала наделить каждого из них имением с крепостными.

Таким образом, в результате переворота в России стало на целую роту больше счастливых людей.

Анна на шее и "веселая царица Елисавет"

Бросать Анну Иоанновну и Елизавету Петровну в самом начале их царствования не хочется. В конце концов, важно не только то, как преемник пришел к власти, но и то, как он этой властью распорядился. Неудачницу Анну Леопольдовну оставим в покое. И правила она чисто формально, и пробыла на вершине пирамиды лишь историческое мгновение, свергнутая своей подругой Елизаветой.

Правление Анны Иоанновны оказалось ничем не хуже и не лучше двух предыдущих (Екатерины I и Петра II). Импульс, данный мощной рукой Петра Великого, продолжал постепенно затухать, но кое-что все-таки делалось.

Если говорить о внутренних преобразованиях, то эпоха Анны Иоанновны запомнилась указом о заведении по всей империи почт и полиции в городах, возобновлением строительства Петербурга, совершенно захиревшего после переезда двора в Москву при Петре II, а также бурным развитием коневодства благодаря Бирону.

Во многом именно ему Россия обязана тем, что в стране появились новые породы лошадей, а коневодство в целом было поставлено на современный западный манер. Строились новые заводы, на племя выписывались лучшие лошади из Германии и Дании. Даже церковному ведомству благодаря настойчивости фаворита поручили заниматься в своих хозяйствах коневодством. Для контроля за этим важнейшим делом (лошадь тогда заменяла и трактор, и танк, и паровоз) в 1731 году была создана Конюшенная канцелярия. За ее деятельностью неофициально, но бдительно присматривал лично Бирон.

В других областях экономики и промышленности все в целом шло своим чередом. Продвижения вперед не было, разве что в кожевенном производстве. Еще Петр Великий, увидев, что русские дельцы кож не обрабатывают, а продают сырье за границу, откуда затем втридорога ввозят кожевенные изделия, повелел организовать производство дома. Этот указ, как и многие другие, своевременно выполнен не был, и только при Анне Иоанновне в 1736 году в России появилась первая кожевенная фабрика, тут же получившая привилегию на поставку своей продукции в армию.

В старом русле шло и сотрудничество с иностранными купцами. В 1731 году власть подтвердила их право торговать по всей России, но только оптом, а не в розницу. Особыми льготами пользовались разве что англичане, их дворы в Петербурге официально освобождались от военного постоя. Те же свободы, что и раньше, предоставлялись иностранцам и в области вероисповедания. Так же сурово пресекались все попытки переманить православных в другую веру; в этом плане на подозрении у властей по-прежнему оставались главным образом католики. Сама Анна Иоанновна, будучи окружена немцами, тем не менее осталась верна православию и ревниво следила за тем, чтобы ее подданные не покидали лоно Православной церкви.

Армия при Анне Иоанновне оставалась в целом боеспособной, и это доказала война с турками, а вот флот сгнил и развалился. Единственный из государственных деятелей того времени, кто болезненно реагировал на кончину флота и пытался что-то сделать, был один из любимцев Петра фельдмаршал Миних, но его доводы никто не слушал. Занимаясь укреплением Кронштадта, Миних обращал внимание императрицы на то, что в гавани на берегу лежат кучами ветхие военные корабли, следовало бы их разобрать, да не хватает рабочих рук и денег.

Эта эпоха действительно славна катастрофическим безденежьем. Денег не хватало ни на что, кроме императорских развлечений и прокорма двора. Все попытки власти решить вопрос с налоговыми недоимками закончились полным провалом. В 1736 году казна оказалась пуста настолько, что гражданским чиновникам жалованье выплачивали сибирскими мехами и китайскими товарами, а в 1739-м служащим Москвы и провинции платили половину жалованья по сравнению с Петербургом.

Свидетельством полной беспомощности правительства стали полчища разбойников, безнаказанно грабивших всех подряд в окрестностях Москвы и Петербурга, на Волге и Оке. Особенно много стало лихих людей в 1735 году, после двух неурожайных лет. Попытки отловить разбойников успеха не имели. В конце концов власть сдалась на милость победителей, вывесив белый флаг. Единственное, что смогло придумать тогда правительство, это приказать вырубить леса вдоль дороги из Москвы в Петербург, чтобы там не прятались бандиты.