Преемники. От царей до президентов

Формально он все время оказывался на гребне истории, а вот блистал не сильно. Леонид Ильич воевал, но полковой комиссар из Политуправления, проверявший его работу, написал:

Черновой работы чурается. Военные знания т. Брежнева — весьма слабые… К людям относится не одинаково ровно, склонен иметь любимчиков.

Полковой комиссар, словно провидец, заглянул в будущее и увидел там все, включая брежневского любимца "Костю" Черненко.

Брежнев участвовал в историческом параде Победы, но только потому, что по должности принимал участие в формировании сводного полка фронта. Как же можно было не включить в список и начальника политотдела?

Брежнев принимал участие в историческом задержании Берии, но находился во время ареста в приемной. Опять где-то сбоку. Впрочем, где посадили, там послушно и сидел.

Наконец, поднялся на верхние ступени властной пирамиды: стал "советским президентом", то есть Председателем Верховного Совета СССР. И что?

Читаем воспоминания Юрия Королева, бывшего сотрудника аппарата Верховного Совета:

Именно в его время бюрократия начала расцветать с новой силой, становилась все пышней и практически перестала поддаваться контролю и надзору. Именно тогда формальный подход к делу стал главным показателем всей чиновничьей машины, и Брежнев стал одним из вдохновителей махрового формализма.

Ну и так далее. Выделим, пожалуй, лишь еще одну яркую деталь:

…едва ли не первым среди политиков стал читать даже крохотную речь по бумажке.

Конечно, пустая должность тогдашнего "советского президента" уже сама по себе являлась идеальным инкубатором для размножения бюрократии и формализма, но именно она и отвечала лучше всего вальяжному Леониду Ильичу. Что может быть лучше для человека, который патологически не любит брать ответственность на себя и принимать важные решения?

Впрочем, перечислять недостатки Брежнева дело несложное, они и так хорошо известны. Как понятно и то, что спокойствие (оно же бездействие) застойного периода, купленное в значительной мере за счет высоких цен на нефть, позже тяжко аукнулось Советскому Союзу, стало прологом его агонии. Но, повторяю, нужно учитывать и другое. Пусть и интуитивно, а не путем сложных умозаключений, но Брежнев понял, насколько народ нуждается в привале. А поняв это, по мере сил этот привал даже оберегал.

На самом деле тишина брежневских лет во многом призрачна. Именно во времена Брежнева в ЦК велась серьезная подковерная борьба между сторонниками сталинизма и партийными либералами. И первое, и второе определение, как мы увидим ниже, не очень точно, просто знаковой фигурой в этой борьбе и для первых, и для вторых оставался Сталин.

Как это и происходит обычно в условиях единовластия, борьба велась, во-первых, негласно, а во-вторых, за позицию, которую займет генсек. От его воли зависело, будет ли ликвидировано главное достижение Хрущева — итоги XX съезда. А следовательно, каким курсом пойдет дальше страна.

Понятно, что главной движущей силой антихрущевского переворота были аппаратчики-сталинисты. Понятно и то, что Брежнева не посадили бы на партийный престол, если бы и он сам не позиционировал себя в разговорах с заговорщиками как сталинист.

А вот дальше все пошло не по сценарию. Радикализм сталинистов Брежнева, как оказалось, пугал не меньше, чем радикализм либералов.

В словах первых он услышал махровый антисемитизм и агрессивное черносотенство дореволюционной поры. Ни малейшего преувеличения здесь нет. Достаточно прочитать, например, предисловие к книге г-на Семанова "Дорогой Леонид Ильич", написанное Александром Байгушевым — "координатором личной стратегической разведки и контрразведки Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева". Так уж подписался человек, ничего не поделаешь.

Итак, мысли вслух "координатора личной разведки" генсека: