Преисподняя

— Вы отлично поняли, о чем я говорила, — возмутилась Али, — их нужно отпустить. Хотя бы того, который остался.

Оставшийся зверь уже не вырывался. Он поднял голову и принюхивался, слушая их голоса. Его внимание казалось каким-то неприятным.

Али ждала, что еще кто-нибудь вмешается, но все молчали. Значит, выступать ей.

Она вдруг почувствовала себя отдаленной от этих людей, чужих и непонятных. Такое ощущение было не ново. Она всегда немного отличалась от окружающих. В детстве — от одноклассников, в монастыре — от других послушниц; отличалась всегда. Почему-то Али ожидала, что здесь будет иначе, и теперь почувствовала себя глупо. Но тут же поняла, в чем дело. Прочие отстранились от участия, поскольку считали, что это ее область. Ведь она монахиня. Ей и выступать в защиту милосердия. Она показалась себе смешной. Что теперь делать? Извиняться? Уйти? Али посмотрела на Шоута, который, ухмыляясь, стоял рядом с Уокером. Черта с два она ему уступит!

Али достала свой швейцарский нож и попыталась открыть лезвие.

— Что вы делаете? — удивился биолог.

Али прокашлялась.

— Хочу ее отпустить.

— Али, думаю, сейчас это не лучший выход. У нее ведь сломано крыло.

— Их вообще не следовало ловить, — сказала она, продолжая дергать за лезвие; оно оказалось очень тугое. Все против нее! Али почувствовала, как глаза наполняются слезами, и опустила голову, чтобы волосы упали на лицо.

— Отойдите с дороги! — раздался чей-то голос позади толпы.

Образовалась небольшая давка, потом толпа резко распалась. Али удивилась даже больше остальных. К ней шагнул Айк.

Его не было видно уже больше трех недель. Он изменился. Волосы лохматые, чистая белая рубашка куда-то делась, вместо нее — заношенная камуфляжная майка. На руке красовалась полузажившая рана — он замазал ее красной охрой. Атаи уставилась на его руки — обе покрыты шрамами и отметинами, а тыльные стороны предплечий — печатными буквами, как это делают студенты для шпаргалки.

Свои вещи он потерял или спрятал, но обрез и нож висели на месте, как и пистолет с глушителем. На Айке были пучеглазые горнолыжные очки, и пах он как охотник. Проходя, он задел Али плечом — кожа была холодной.

Али испытала небольшое облегчение: хоть какая-то поддержка.

— А мы уж думали, что ты опять куда-то подался, — сказал Уокер.

Айк не ответил. Взял нож из рук Али и легко открыл лезвие.

— Она права, — сказал он.

Он нагнулся над животным и вполголоса — кроме Али никто не слышал — произнес что-то успокаивающее и в то же время торжественное, словно официальное обращение. Возможно, молитву. Животное замерло, и Али придержала ту часть веревки, которую Айку следовало перерезать.

Кто-то сказал:

— Сейчас посмотрим, умеют ли они летать.

Но Айк не стал резать веревку. Он быстро ткнул зверя ножом в шею. Обмотанные проволокой челюсти задергались, пытаясь глотнуть воздуха. И животное погибло.

Айк выпрямился и повернулся к остальным:

— Пленных мы не берем.

Ни секунды не раздумывая, Али сжала кулак и изо всех сил ударила Айка в плечо. Все равно что толкать лошадь — такой он был твердый. По ее лицу катились слезы.

— Почему? — спросила она.

Айк вытер нож и торжественно протянул ей. Али слышала, как он прошептал: «Прости», но обращался не к ней. К ее изумлению, Айк сказал это тому, кого только что убил. Затем повернулся к зрителям:

— Напрасно жизнь загубили.

— Вот только не надо, — сказал Уокер.

Айк в упор смотрел на него:

— Я думал, вы хоть что-то понимаете.

Уокер вспыхнул.

Айк обратился уже ко всем:

— Вам нельзя здесь оставаться. За этими скоро придут другие. Нужно уходить.

— Айк! — позвала Али, когда все разошлись.

Он повернулся к ней, и Али дала ему пощечину.

13

Плащаница

Дьявол — обезьяна Бога.

Мартин Лютер.Застольные беседы, 1569

Венеция, Италия

— Али идет все глубже, — серьезно сообщила Дженьюэри, пока все дожидались Персивела.

Она сильно похудела, вены у нее на шее стали похожи на веревки, которыми голова привязана к туловищу. Она сидела в кресле и пила минералку. Рядом примостился Бранч; он тихонько постукивал пальцем по Бедекеровскому путеводителю по Венеции.

В этом месяце «Беовульф» собрался впервые. Кто-то трудился в библиотеках и музеях, кто-то, не щадя себя, работал на местах: расспрашивал журналистов, солдат, миссионеров — тех, кому приходилось спускаться под землю. Поиски продолжались.

Венеция очаровала всех. Извилистые каналы вели в сотни таинственных мест. На залитых светом площадях витал дух эпохи Возрождения. По иронии судьбы в это солнечное воскресенье, заливающее город колокольным звоном, они сидели каком-то банковском подвале.

Многие помолодели — загорелые, энергичные. В глазах снова появился блеск. Им не терпелось поделиться друг с другом находками. Дженьюэри начала первой. Только вчера она получила письмо от Али. Его передал один из семи ученых, оставивших экспедицию, когда ему наконец удалось вырваться из пункта Z-3.