Прекрасная попрошайка

– Я должен вам признаться, – Александр Евгеньевич замер на мгновение, сглотнул слюну, затем собрал волю в кулак, успокоился и продолжил: – Должен признаться, что действительно не могу похвастаться большим состоянием и, естественно, я бы предложил своим более богатым друзьям за рубежом купить у меня эту пешку. Мне просто не хватило денег. Но воровать? Извините, я на это не способен. Это дикость, это не мой образ жизни. Я все свои деньги заработал собственным умом, и мне нечего стыдиться.

Лиров собрался снова напрыгнуть на старика.

Дарья вскочила и подошла к нему.

– Успокойся, пойди сядь в свою машину, включи музыку… Классическую музыку. И приди в себя. Не мешай разговаривать. Катерина, давай уводи его отсюда.

– Женщинам власть доверять нельзя! – ведомый под руку своей супругой, напоследок выдал Костя.

– Давайте я отвезу вас домой? – предложила Дарья.

– Не надо, спасибо, – отмахнулся Александр Евгеньевич, – у меня своя машина.

– Тогда я не буду юлить, – Дарья села рядом с ним на лавку, – мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне найти такого человека, который был бы заинтересован в приобретении этой пешки, но при этом он малосостоятелен. То есть он должен был бы стремиться украсть ее.

– Ну, если отталкиваться от того, что крайний я, то это мог сделать только тот, кто знал Костю и Катю, или тот, кто проследил за ними от аукциона до того места, где они живут. То есть этот человек, по моим понятиям, обязательно должен был бы присутствовать на аукционе в тот самый день, в субботу, когда Константин купил себе этого янычара.

– Нам придется с вами отмести версию о том, что это сделали знакомые Лировых, потому что статуэтка простояла у них меньше недели, за это время гостей дома не было, и в то же время она была подменена на подделку из дерева.

– Если воровали на заказ, то в этом случае все ваши хлопоты напрасны. Эта безделица уже едет, скорее всего, именно в Европу, и там она найдет своего нового владельца. Ваши попытки добраться до похитителей, как мне представляется, обречены на неудачу.

Дарья не привыкла опускать руки в самом начале очередного предприятия и заметила своему собеседнику, что она, будучи молодой и красивой женщиной, не может себе позволить даже сомневаться, не проработав хоть парочки версий.

– Да, в молодости хочется верить в лучшее, а ближе к концу начинаешь скрипеть, как старая телега. Скрип, который мы издаем, он противен на слух. Наверное, поэтому мои дети живут отдельно от меня.

– Может быть, покажете мне свою коллекцию, – предложила Дарья.

– Неужели вас может заинтересовать такая вещь, как шахматы?

Дарья покачала головой.

– Нет, меня может заинтересовать только то, что стоит двадцать тысяч долларов. А шахматы это или шашки, мне все равно.

– Приятно, что вы честны со мной. К тому же вы смело бросились на мою защиту, я просто должен отблагодарить вас.

– Вот это я и приму как благодарность, – тут же сориентировалась Данилова. – Какая у вас машина?

– О, я человек старой закваски, езжу на «Волге».

– Неплохо, – согласилась Дарья, – надеюсь, вы привезете меня обратно к кафе?

– Простите, зачем?

– Я оставлю свои колеса здесь.

– Зачем так все усложнять? Садитесь в свою машину и следуйте за мной, – предложил старик. – А вы, кстати, на чем ездите?

– «Фольксваген». – Дарья показала на иномарку.

– О, приятный цвет. Морская волна, да?

– Да, – подтвердила Данилова, – мне нравится.

– Ну что ж, я думаю, вы без труда поспеете за моей колымагой, которой уже больше пятнадцати лет. Новую покупать не хочу. Пришлось бы старушку продавать. А у нас с ней любовь. Он сел в белую «двадцать четвертую» «Волгу», а Дарья пошла к своей машине. Ее чуткие уши уловили, как заработал двигатель большой советской машины, сделанной в свое время специально для слуг народа.

Квартира Салова состояла из трех больших комнат. Здесь, несмотря на обилие старых вещей, легко дышалось. Наверное, потому, что потолки были под три с половиной метра. Не то что в новых домах.

Дарья с удовольствием разглядывала висящие на стенах картины и фотографии. Она не упустила возможности изучить какую-то старую карту. В углу она с удивлением разобрала дату: тысяча шестьсот восемьдесят девятый год.

«Ничего себе реликвия».

Очертания материков на ней были явно неточными, и тем не менее в свое время путешественники ориентировались именно по этой карте.

Салов принес на подносе горячий чай и лимон.

– Где же ваши шахматы? Пока я вижу лишь один фарфор, старые картины и вот эту карту.

– Карта, кстати, голландская.

Александр Евгеньевич подошел к большому шкафу и раскрыл его створки. Тысячи маленьких фигурок были аккуратно расставлены по полочкам. Дарья забыла про чай и подошла к коллекции Салова.

Здесь были разные шахматы: из пластмассы, из дерева, из стекла. Она рассматривала фигурки.

«Может быть, слишком быстро? Я бегаю глазами туда-сюда, – подумала она. – Можно обидеть коллекционера».

Дарье пришлось задрать голову, для того чтобы разглядеть фигурки на самой верхней полочке. Там она с удивлением обнаружила для себя несколько комплектов шахматных фигур, которые можно было бы назвать детскими.