Прекрасное табу (СИ)

Сонечка сжала пальчиками мой сосок, и рычащий стон сорвался с моих губ. Она протяжно застонала. Замутнённым от похоти, взглядом посмотрела прямо в мои глаза и, закусив губу, зашипела от удовольствия. Содрогнулась. Ещё раз сжалась с протяжным вскриком экстаза. Наблюдая и чувствуя, как она кончает, мой мозг взорвался восторгом. Завершающий толчок, которым я насадил её, плотно вжав в себя, и я с шумным выдохом и стоном обрушил в неё бешеный поток. Соня качалась на мне, постанывая от удовольствия и сжимая член стеночками вагины, словно вбирая в себя всё без остатка. Обвила мою шею руками, подразнила языком мой и чувственно поцеловала. Нежно ласкала язычком, жадно, с мычанием, обхватывала и засасывала мои губы. Отвечал ей тем же.

— Обожаю тебя. Мой мужчина. Мой рыцарь, — шептала в мне в губы, целуя. — Единственный.

От этих слов сердце снова пустилось вскачь, пробивая грудную клетку. Аж в ушах зашумело. Безмерная, всеобъемлющая нежность к ней лавиной накрыла меня.

— Девочка моя. Ведьмочка. Околдовала навсегда, — отвечал ей, сминая и посасывая её губы.

Нежно, медленно целовались. Я гладил Сонины плечи, спину, а она уткнулась губами и носиком в моё плечо, прижимаясь ко мне всем телом. Занавеси на окне раздувались свежим ветерком, остужая наши разгорячённые тела, а мы замерли, наслаждаясь близостью и друг другом. Из динамиков звучала медленная, мелодия, напоминающая умиротворение природы после бури, вторя нашему состоянию после выплеска страсти. Я пальчиками гладил Сонину щиколотку, перебирая тонкие цепочки браслетов. Не хотел её выпускать из объятий. Эта девочка меня просто свела с ума, стала моим миром, средоточием всей жизни. Так хорошо было с ней. Сейчас отчётливо осознал, что никогда до неё мне не хотелось после секса вот так сидеть, лежать, шептать романтичные нежности, наслаждаться лёгкими прикосновениями, тесным контактом, чувствовать её дыхание на своей коже, слышать стук её сердца, вдыхать запах её кожи и сладких духов, а не уйти в душ или уснуть. Её запах теперь был для меня самым вожделенным. Его не спутаю ни с чем, узнаю из тысячи с закрытыми глазами. Он стал для меня единственным афродизиаком, который запускал в моём теле химические реакции, наполняющие кровь и мозг гормонами счастья.

Вскоре Соня поднялась с моего плеча, но я её удержал.

— Осторожно, а то испачкаем диван, — улыбнулся я.

— Тут есть душ, — улыбнулась она.

Крепче сжал её руками и поднялся вместе с ней.

— Не расплескай, — рассмеялась Соня, вцепившись в меня как обезьянка и показывая рукой направление.

Глава 26. СОНЯ

После последней ночи со Стасом до сих пор пребывала в эйфории. Счастье переполняло меня. Чувствовала такой подъём и лёгкость, что казалось могу свернуть горы, переделать всю работу, чтобы вечером снова оказаться в его объятиях, ощутить его поцелуи. Стас полностью заполнил меня собой, мои мысли, мои ощущения. И это касалось не только секса. Он стал мне настолько близок, будто я знала его всю жизнь. Я уже не представляла, как можно жить без него. Я полностью ему доверяла и хотела раскрыться до конца. Понимала, насколько рискую его потерять, рассказав про то, что связывает меня с Соколовским, про мою грязную тайну, но иначе не могла. Стас дал мне понять, что намерен связать со мной жизнь, что он серьёзен в своих намерениях и искренен в своих чувствах. Между нами должно быть всё предельно честно, и я не смогу связать с ним жизнь, имея такой груз на душе. Но для начала мне нужно было попытаться избавиться от Соколовского навсегда или, хотя бы, заиметь на это шанс. И я готова была рискнуть ради свободы, ради Стаса, ради счастья с ним и ради… мести. Да… всё же это чувство тоже меня не покидало. Я была уверена, что в смерти моих родителей виновен Соколовский. Вряд ли мне удастся его настолько разговорить, но я намерена была попытаться и, по возможности, добыть хоть какие-то улики его преступлений. Если мне удастся воспользоваться «Призраком» Макса незаметно, то это будет большой удачей. Если же меня поймают… даже думать не хотела, что меня тогда ждёт.

С энтузиазмом взялась с утра за работу, на время забыв об этих мучительных мыслях, но мой отдых на обеденном перерыве прервал звонок с незнакомого номера. Неприятное предчувствие сжало грудь, затруднив дыхание. Сегодня истекла неделя, которую мне дал на раздумье Соколовский.

Дрожащей рукой взяла телефон и приняла вызов.

— Тик-так, тик-так… Время тикает, малышка, — вкрадчиво произнёс мужчина. — Я ждал, что ты сама позвонишь, но, видимо, ты не до конца оцениваешь серьёзность моих слов.

Сердце зашлось от его голоса, по спине пробежал холодок, а в животе возникло неприятное чувство тревоги.

— Мои ребята уже в предвкушении, — пошло усмехнулся в трубку.

Нервно сглотнула, чувствуя, как страх обволакивает меня, затягивает в липкую паутину Соколовского.

— Я согласна.

— Умная девочка, — снова усмехнулся. — Выходи. Машина тебя ждёт внизу.