Прекрасные

Я слышала, как билось его сердце, и чувствовала, как вздымалась и опадала от дыхания грудная клетка.

– Пожалуйста, – ответила я и, помявшись немного, добавила: – Думаю, именно это я пыталась сказать тебе чуть раньше. Что это весело. И просто.

Смех Дженсена эхом прогудел у меня в ушах:

– Согласен.

Пока мы смотрели фильм, он водил рукой вверх-вниз по моему плечу. И каким-то образом я догадывалась, что на экран мы оба не обращали внимания.

Мне нравился запах его дезодоранта и мыла, но еще больше мне понравился запах его пота под ними. Дженсен был просто нереально теплый; длинные и твердые руки и ноги, упругая и мягкая кожа. Закрыв глаза, я лицом прижалась к его шее. Осторожно скользнула ногой вверх и положила ее поверх его. Это означало, что его бедро оказалось у меня между ног.

Дженсен, не переставая гладить меня по руке, затаил дыхание – в номере повисла тяжелая и выжидающая тишина.

Наконец он долго и протяжно выдохнул.

У него стоит? Да? Это потому, что моя нога так близко у его члена, грудь прижата к боку, а рот всего в дюйме от его загорелой груди?

Я была так возбуждена, так отчаянно хотела выплеснуть это напряжение, хотела быть еще ближе и хотела его так сильно, что закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Выдох. Вдох. Но с каждым вдохом я все явственнее ощущала его аромат, а каждое нежное прикосновение его руки намекало мне, насколько внимателен он в любви. Внезапно всего этого стало слишком много, и мне пришлось отключить все чувства, кроме ощущения того, как воздух входит и выходит из моих легких.

Я почувствовала, что отключаюсь, и обрадовалась. Отчасти я волновалась, что не смогу уснуть всю ночь из-за постоянного присутствия рядом этого сексуального мужчины. Но от ритма его поглаживаний по моей руке волнение испарилось.

* * *

Я проснулась от сильного возбуждения и воспоминаний о том, как его губы спускались по мой шее, а теплые руки скользнули под хлопковую майку. Между ног тянуло, и желание было таким сильным, что я не могла с ним справиться.

Но оказалось, что это не воспоминание.

Дженсен на самом деле лежал рядом со мной, прижавшись грудью к моей спине, и целовал меня, двигаясь от уха вниз по шее.

Удивленно охнув, я прижалась к нему и почувствовала его член – твердый и готовый действовать. От этого прикосновения он застонал и начал медленно и ритмично двигаться, прижимаясь ко мне.

– Привет, – прошептала я.

Он провел зубами по моей шее, и я чуть не закричала от захлестнувших меня ощущений:

– Привет.

В номере было темно. Телевизор выключен, а свет потушен. Я инстинктивно взглянула на часы. Почти три утра.

Я протянула руку назад и запустила пальцы в его волосы, а он покусывал мое плечо, приспустив бретель майки.

– Я тебя разбудил, – сказал Дженсен, посасывая мою шею. – Мне очень жаль.

Потом помолчал:

– Нет. Не жаль.

Я повернулась к нему лицом, думая, что знаю, какими будут его поцелуи, ведь мы уже целовались, но я не могла предугадать этот голод, этот требовательный рот, эти ласкающие меня руки, то, как он перекатился, оказавшись сверху. В ответ я открыла рот и позволила ему войти. Никогда еще ощущения от того, как скользит его язык, как он нежно покусывает мои губы и как его стоны отдаются во мне легкой вибрацией, не были такими яркими. Я обняла его за плечи, скользнула пальцами в волосы, а он уже был там, между моих ног, двигаясь вперед и назад, и давно бы уже был внутри, если не проклятая одежда. Я чувствовала его, какой он твердый и настойчивый. Чувствовала, как головка обжигает, касаясь меня там, где я так хотела, чтобы он был.

Дженсен нагнулся и задрал мою майку, обнажив грудь, он провел по ней языком, обхватил ее руками и с удвоенной энергией вернулся к моим губам, по-прежнему не произнеся ни слова. Он не был болтуном, но его хриплые стоны, резкие вдохи и дрожащие выдохи красноречивее всяких слов заставляли меня прислушиваться к нему, царапать в нетерпении его кожу и беззвучно умолять его раздеть меня полностью и войти.

Но на самом деле это было не нужно. Я отчаянно хотела его, чувствовала, как откликается мое тело на заданный им ритм, на то, как он с силой прижимается там, где мне хотелось его больше всего, и когда я выгнулась под ним и бедрами ответила на его толчки, он прошипел:

– Да. Черт. Да.

Моя майка куда-то исчезла, ну и жарко же тут, а? Мы покрылись легкой испариной, и он скользил по мне так… что это было до боли восхитительно. Каждая точка в которой соприкасались наши тела, ударяла электрическим током, порождала волну тепла, и сейчас мне ничего другого не хотелось так сильно, как оказаться голой – везде.

Но еще раз – мне это не было нужно. Мое тело, пойманное в ловушку нарастающей боли, напомнило мне, что сейчас мне необходимо только то, что Дженсен уже делает, просто мне нужно еще, еще и еще чувствовать его губы и стоны, которые отдавались в моей голове ударами молота по барабану.