Прекрасные господа из Буа-Доре

— Ну же, полноте! — произнес наконец Буа-Доре, немного сердитый от подобной фамильярности, каковой он не ожидал и каковая подвергала серьезной опасности его завивку, — сейчас не время для такой игры, мой добрый друг, и вы осмелились на такую вольность… Что это вы нам принесли? И почему?

Но маркиз остановился, видя залитого слезами Марио.

Мальчик поддался вдохновению, он имел доверие, но ум других не работал столь же быстро и столь же верно, как его; сомнение, страх и стыд завладели им. Он ослушался Мерседес, которая плакала и дрожала.

Люсилио посмотрел на него внимательным взглядом, который вызвал в нем робость, маркиз отверг его пылкое объятие, а ошеломленный Адамас не мог без колебания удостоверить схожесть почерка.

— Ну же, не плачьте, мое дитя, — сказал возбужденный маркиз, беря из рук Адамаса письмо своего брата и смятую истрепанную бумагу, которую принес Марио. — Что с тобой, Адамас, и почему ты так дрожишь? А что это за бумага, испачканная черным? Мой Бог! Да это же следы крови! Придвиньте свечу, Адамас, ну же!.. Ах! мои друзья! Ах, господь Бог, который на небесах! Жовлен! Адамас! Взгляните сюда! Уж не галлюцинация ли у меня? Этот почерк, это действительно почерк моего дорогого брата? А эта кровь… Ах, мои друзья! Как трудно глядеть на это… Но… Марио… откуда ты это взял?

— Читайте, читайте, месье, — воскликнул Адамас, — и вы убедитесь…

— Я не могу, — сказал маркиз, который стал бледным, — мне нужно мужество! Откуда взялась эта бумага?

— Ее нашли у моего отца, — сказал Марио, обретя храбрость, — взгляните, не то ли это письмо к вам, которое он хотел отправить. Господин Анжорран заставлял меня читать его по много раз, но на нем не было вашего имени внизу, и мы не знали, кому оно предназначалось.

— Твой отец! — повторял маркиз, как бы выходя из грез, — твой отец!..

— Читайте же, месье, — воскликнул Адамас, — и вы убедитесь.

— Нет, не сейчас, — сказал маркиз. — Если это сон, который мне снится, я не желаю, чтобы он кончался. Позвольте мне представить, что этот красивый ребенок… Иди же сюда, малыш, в мои объятия… А ты, Адамас, читай, если можешь, я же не в состоянии!

— Я сам прочитаю, я знаю его наизусть, — сказал Марио, — следите глазами.