Прекрасные сломанные вещи

Мои слова удивили всех нас.

– Тогда ты не будешь дома одна.

Я подумала про Рози, которая наверняка еще стояла в очереди за попкорном. Интересно, разозлится ли она на меня за то, что я ушла, не предупредив ее. Шелл секунду смотрела на меня с непроницаемым лицом. Потом повернулась к Сьюзан:

– Что скажешь?

Сьюзан сминала в пальцах края рукавов, вглядываясь мне в лицо.

– Ты уверена?

Голос ее звучал как-то по-детски. С осторожной, будто невольной надеждой.

– Еще как.

Лишь когда Сьюзан захлопнула за нами входную дверь, я поняла, что никогда не оставалась с ней наедине – за исключением того случая у дайнера, о котором я старалась не вспоминать.

О чем нам с ней разговаривать? Рози была нашей общей подругой, и, когда ее нет, кто мы друг другу? Возможно, никто. Я написала Рози СМС: «У Сз была паническая атака, едем вместе к ней домой. Позже объясню? Прости!» Рози ответила удивленно, но беззлобно: «Ок! Ничего страшного. Надеюсь, она в порядке? Позвони мне потом х».

– Спасибо, что поехала со мной, – мягко сказала Сьюзан, бросая сумку на пол и проходя в кухню.

– А, да пожалуйста.

Я услышала, как неестественно звучит мой голос, и мне стало неловко. От этого понимания я лишь смутилась еще больше.

– Эмм… А раньше у тебя случались панические атаки?

Какой тупой, идиотский вопрос. Полная тупость.

– Да, – ответила Сьюзан, словно у меня было право спрашивать. – Обычно я лучше с ними справляюсь. Но в этот раз… – Голос оборвался, и она медленно выдохнула. – Увидеть папу… Это был шок.

– Да уж, – сказала я по-прежнему неловко. – Думаю, да… это, ага… шокирует.

– Откуда ты знаешь, что это паническая атака? – спросила она, доставая с полки пару стаканов и включая кран.

Она наполнила стаканы и протянула мне один.

– А, у Тэрин они бывали раньше, – сказала я и взяла стакан, хотя пить мне не хотелось. – Ты же знаешь, что у нее биполярка?

Сьюзан покачала головой:

– Я не знала, что это симптом биполярки.

– Ну, не всегда, но у нее иногда бывали, и очень сильные, и доктор сказал, что они связаны с этим диагнозом.

Я посмотрела на часы. Интересно, когда Сара заканчивает работать?

– А почему тебе нельзя быть дома одной?

Сьюзан, прищурившись, окинула меня долгим взглядом. Если бы я не видела ее изможденное, измазанное слезами лицо, я бы подумала, что мой вопрос ее позабавил.

– Сара думает, это небезопасно, – сказала она наконец.

– А, – сказала я, понятия не имея, о чем она.

Мы немного помолчали, попивая воду из стаканов. Я изо всех сил пыталась придумать тему для разговора, как-то заполнить тишину. В голову мне приходили лишь фразы о погоде и трагичные вопросы про ее отца.

Наконец Сьюзан нервно рассмеялась.

– Знаешь, я сейчас подумала, что со времени переезда лишь дважды плакала на улице, и оба раза ты была рядом.

Я улыбнулась, понятия не имея, правильно ли реагирую.

– Ненавижу плакать на людях, – добавила она зачем-то.

– Думаю, никто не любит.

– Да нет, некоторым нравится. У меня была подруга, которая включала водопады каждый раз, когда ей хотелось внимания. Это ужасно бесило.

Она повозила дном стакана по столешнице.

– Но вообще так реветь – это просто жалко. Будто я не могу контролировать свои эмоции. Будто я слабая.

– Нет ничего плохого в том, чтобы иногда быть слабой, – сказала я.

Сьюзан поморщилась.

– Ты говоришь так лишь потому, что, когда ты демонстрировала слабость, люди реагировали на это с любовью.

Я попыталась не показать, насколько меня взбесили ее слова.

– Ты не знаешь, правда это или нет.

– Да точно правда, – сказала она небрежно, словно отмахиваясь от меня. – Я-то вижу.

– Ты меня почти не знаешь. – Я хотела, чтобы мои слова прозвучали весело, но сама услышала, что в моем голосе была обида.

Сьюзан посмотрела на меня со странной полуулыбкой. Исчезла открытость, которую я увидела, когда она плакала у меня на глазах. Я снова не могла понять, что она чувствует.

– Мне не нужно тебя знать, чтобы понять это, – сказала она. – И это не плохо. Это вообще-то комплимент.

Не знаю, то ли она хотела меня позлить, то ли правда так думала. Может, и то, и другое. Я никак не могла придумать, что ответить, и она заговорила снова.

– Папа терпеть не мог, когда я плакала. – Она провела пальцем по краю стакана, не отрывая от него глаз. – Ужасно бесился. Поэтому я пыталась остановиться, но… иногда ведь не получается.

И что я могла на это сказать?

Наконец Сьюзан надоело сидеть на кухне, и мы направились в ее комнату-кокон. Сев на кровать, она завернулась в шерстяной платок и склонила голову на грудь. Сьюзан пристально смотрела на меня, словно ожидая, что я заговорю. Сесть больше было некуда, и я притулилась на краю кровати, подогнув под себя ноги. Нам все еще было неловко вместе, и мне казалось, что Сьюзан не очень-то рада моему присутствию. Но если бы я не пошла за ней в комнату, было бы еще более странно, словно я ее приходящая няня или что-то вроде того.

– Вы дружите с Тэрин? – внезапно спросила Сьюзан.