Прекрасный каратель

— Хорошая девочка, — усмехнулся я, когда она добралась до холодного пола у основания лестницы.

Я потянулся через плечо и ухватил ткань своего свитера, прежде чем стянуть его через голову. Толстый и тёплый свитер не даст ей сильно замерзнуть, пока она будет здесь. Я бросил его, и она поймала, нахмурившись, как будто моя доброта только еще больше смутила ее.

Угощайся, детка. Ты будешь полностью моей еще до того, как поймешь, что с тобой случилось.

Я закрыл дверь, запер ее и сунул ключ в карман, а сам в футболке направился обратно в гостиную, гадая, заметит ли папа что я внезапно сменил наряд.

— Я говорю, мы убьем ее, — твердо сказал отец, как только я снова вошел в комнату.

— Что? — спросил я, чувствуя себя маленьким ребенком, которого наказывают за неправильный поступок. — Но ты еще даже не слышал о моем плане…

— Не пытайся одурачить меня своей чушью, Рокко, я знаю, что у тебя не было плана, когда ты похитил ее. Ты облажался и просто пытался сохранить лицо своим безумием. Но это продолжается достаточно долго. Джузеппе Калабрези убил моего ребенка. Я говорю, что мы убьем его.

— Подожди, — сказал Фрэнки, вставая между папой и дверью, как будто он мог просто выйти и убить Слоан прямо сейчас.

Моя челюсть тикала от ярости. Он даже не хотел меня выслушивать и того хуже, он как всегда видел меня насквозь. Он даже не был в деревне, когда я взял на себя смелость похитить Слоан с ее свадьбы, но он знал меня так хорошо, что уже понял, что произошло, даже не глядя мне в глаза и не спрашивая.

— У меня есть идея, — выдавил я, решив заставить его хотя бы выслушать, прежде чем он отвергнет меня.

— Это хорошо, — пропищал Энцо, как всегда прикрывая мою спину.

— Хорошо, — устало сказал папа, скрестив руки на груди и вставая перед огнем. — Тогда выплюнь.

— Я уже заставил Калабрези уйти с территории Ромеро, — начал я, но он махнул рукой, призывая меня замолчать.

— Не утомляй меня подробностями, которые ты мне уже сообщил, расскажи, в чем заключается твой план, — рявкнул он.

— Я говорю, что мы используем ее, чтобы каким-то образом выманить Джузеппе. Найди способ манипулировать им в ситуации, которой мы сможем воспользоваться. Мы можем использовать ее, чтобы организовать его убийство, — настаивал я, говоря кратко и по делу. Папа в любом случае хотел бы составить какие-то окончательные планы сам.

Он закусил нижнюю губу, размышляя над этим, и его взгляд перебегал с меня на моих братьев.

— И вы оба согласны с ним в этом? — спросил он.

— Да, — мгновенно подтвердили мои братья, и я подавил улыбку. Мы трое, возможно, постоянно расходились во мнениях наедине, но перед нашим отцом мы всегда были едины. Это была единственная тактика, которую мы могли использовать против него, и она действовала.

Как и ожидалось, его взгляд вспыхнул гордостью за нашу троицу, демонстрирующую солидарность, и он коротко кивнул.

— Отлично. Я буду работать над планом, как использовать это, чтобы прикончить ее отца. Делай с ней, что хочешь, до тех пор, и как только он умрет, мы получим и ее голову.

Напряжение в моей позе ослабло, когда я добился своего и позволил ему увидеть мою улыбку.

Папа только закатил глаза на меня, как на надоедливого ребенка.

— Что ж, в таком случае я могу вернуться в город. В ближайшее время я свяжусь с вами и дам дальнейшие инструкции, — пообещал он.

Я поднял брови из-за его внезапного решения снова уйти, но я не был уверен, почему я был удивлён. Он ненавидел задерживаться в этом доме, и быстрый взгляд, который он бросил на комнату, в которой мы стояли, только усилил его мысль. Он чуть не вздрогнул, прежде чем повернуться и пойти к двери.

Мы последовали за ним в холл, и он распахнул входную дверь, остановившись, когда снежинки закружились вокруг нас на ледяном ветру.

— Смотри, не облажайся, Рокко. Если она сбежит, это твоя голова на плахе, — предупредил он.

Дверь захлопнулась между нами прежде, чем я успел ответить, и я остался позади отца, чувствуя себя как тот маленький мальчик, которому только что сказали, что его мать умерла.

Я сидела на верхней ступеньке лестницы в подвал, и джемпер Рокко укутал меня. Я не могла просунуть руки в рукава со скованными вместе наручниками, но так даже было лучше. Мои пальцы впитывали оставшееся тепло его тела, и я пыталась игнорировать запах свежесрубленной сосны, который, казалось, всегда витал вокруг него.

Его действия противоречили его неприятным словам. Подарив мне этот свитер, я потеряла рассудок. Но, возможно, таково было его намерение. Я и представить себе не могла, что смогу разгадать такого психопата, как Рокко Ромеро.

У двери было теплее, и я отказалась проводить больше времени в этой ледяной яме. Я старалась не рассматривать возможность того, что теперь отец Рокко возьмет все на себя. Что он будет настаивать на том, чтобы меня держали здесь, или того хуже… если он решит убить дочь своего врага.