Прекрасный маленький городок

— Да пошёл ты, Рон! Я не хочу сегодня ночью спать в этой чёртовой машине! Не таким я представляла свой рождественский отпуск, пока рвала задницу последние…

— Я понимаю, Джесс.

Рон вытаскивает ключ из замка зажигания.

— Что ты делаешь?

— Милая, пойдём, съедим огромный горячий ужин, выпьем бутылочку лучшего вина и забудем хоть на какое-то время про всё это дерьмо, ладно?

Джессика заправляет короткие каштановые волосы за уши. Рон чувствует, надеется, что перерезал сейчас правильный провод и обезвредил бомбу.

— А что, звучит неплохо.

Ему нравится это в жене — то, как она за две наносекунды может превратиться из психованной сучки во вполне миролюбивую женщину.

— Мой телефон полностью заряжен, — говорит он, — поэтому давай думать позитивно. Возможно, пока мы будем ужинать, нам позвонят из гостиницы и скажут, что у них появился свободный номер. И все проблемы разрешатся сами собой.

Джессика улыбается, и Рон кладёт свою руку на её обтянутое джинсовой тканью бедро.

— Эй-эй, — предупреждает она. — Это надо ещё заработать, малыш.

— Ты уверена?

Очевидно, нет, потому что она притягивает его руку к своему бедру и пододвигается навстречу, а Рон расстёгивает пуговицу на её джинсах и пропускает пальцы между её кожей и тканью белья, чувствуя влагу и тепло.

«Похоже, она так возбудилась ещё со вспышки ярости. Готов биться об заклад».

Она стонет и тянется к пуговице на его брюках. Затем отбрасывает его руку со своих бёдер и перегибается через ручник к его коленям…

Рон наклоняется, нащупывает пальцами нужную кнопку, и кресло откидывается назад, предоставляя Джессике больше пространства между животом Рона и рулевым колесом.

Треск ветрового стекла. Рон вздрагивает, распахивает глаза, а Джессика прикусывает ему кожу, вскидывает голову, и оба в унисон произносят:

— Что за чёрт?

-7-

Паутина трещин покрывает лобовое стекло под прямыми углами. Рон застёгивает штаны, распахивает дверь и выскакивает наружу.

Рон стоит под усиливающимся снегопадом, видит три фигуры, рванувшие через парк, и слышит громкий детский смех.

— Да этот Бенц[2] стоил сто тридцать тысяч долларов, вы, маленькие засранцы! — кричит Джессика, а Рон поднимает с капота камень размером с кулак.

— Прекрасный маленький городок, да? — фыркает Джессика.

— Проклятие.

— Что такое?

Рон трёт промежность.

— Ой, малыш, прости, — говорит Джессика. — Я испугалась, когда прилетел камень.

— И что ты сделала, когда испугалась? Укусила меня? — Рон отшвыривает камень в сторону.

— Идём ужинать.

— Подожди, надо позвонить в полицию…

— Слушай, я замёрз, хочу есть, а теперь ещё и член болит. Давай выпьем в отличном ресторанчике, а со всем остальным будем разбираться завтра. Помнишь, нужно мыслить позитивно?

-8-

Они идут по тротуару вдоль Мейн-стрит, и огни фонарей у дороги подсвечивают падающие снежинки.

— Который час? — интересуется Джессика.

Рон бросает взгляд на часы:

— Семь пятнадцать.

— Так, где тогда, мать их, все жители? Город словно вымер.

Она права. Каждый магазинчик, который они посетили днём, был уже закрыт, витрины тёмные, а единственным звуком, нарушающим тишину в Лон Коне, было потрескивание уличных фонарей.

Они проходят мимо паба, заколоченного на зиму.

Кафе под названием «Бутербродная лавка» открывалось только к полудню.

Закусочная разорилась.

Когда они дошли до северной окраины города, Джессика говорит:

— Рон, всё закрыто.

— Да, похоже на то.

— Я хочу есть.

Рон выходит на середину улицы, оглядывает дорогу в обе стороны: никакого движения, даже не видно следов шин на дороге под нападавшим с обеда двенадцатисантиметровым слоем снега.

— Это плохо, Рон, очень…

— Стой.

— Что?

Он улыбается. Наверно, он сразу это не заметил, потому что свет был очень тусклым. В одном квартале от них на другой стороне улицы он заметил в окнах первого этажа старого здания столы и свечи. Такая атмосфера может быть — и должна быть — только у уютного ресторанчика.

-9-

Они стоят на входе ресторана «У Кристин» и ждут официанта. Джессика наклоняется к уху Рона и шёпотом спрашивает:

— Милый, и почему у тебя эрекция?

— Это ещё предыдущая, — отвечает он. — С тех пор как ты сделала «ам», — щёлкает он зубами, — она так и не проходит.

— Ох. Мило.

Их подводят к столику у окна с видом на улицу. Они присаживаются и ожидают официанта, наблюдая за тем, как метель на улице заметает их следы.

— Что-то они медлят, правда? — говорит Джессика.

— Расслабься, милая.

— Мы в этом ресторане — единственные посетители.

Рон тянется через стол и берёт жену за руку.

— Несмотря на все проблемы, я рад, что сижу здесь с тобой.

Она широко улыбается, в её глазах отражается пламя свечей.

— Мы тяжело работали, чтобы отправиться в эту поездку.

— Надо было уже давным-давно это сделать.

— Для парочки трудоголиков это проще сказать, чем сделать.

— Ты думаешь о работе?

— Немного. А ты?

— Виноват.

— Когда ты вернёшься, все твои пациенты будут по-прежнему тебя ждать. Особенно женщины. «О, доктор Шталь, исправьте мне носик! О, доктор Шталь, выкачайте жир из моих бёдер!»