Прекрасный мир будущего

После выполнения «человеческого» долга я занялась распилом петель к двери в интересующую меня комнату. Через полчаса интенсивной работы дверь упала на пол. Я вся в бетонной пыли и с дрожащими руками зашла в оружейную комнату. Помещение оказалось просторным, а оружие и боеприпасы хранили за отдельной решёткой в углу. Это был закуток два на три метра, часть которого занимал стол с компьютером. Основное помещение заставлено стеллажами высотой до потолка. На них стояли запечатанные коробки и лежали различные предметы с бирками. Пока я выпиливала себе проход, бывший узник совести вскрывал коробки и что-то в них искал. Я уже начала задыхаться от выхлопа мотопилы, когда наконец-то пролезла в оружейный уголок. В этом отделении полиции никаких автоматов и карабинов, видимо, никогда и не держали.

В оружейном шкафу стояли два полицейских ружья с выдвижными прикладами. Позже я узнала, что это — гладкоствольное полуавтоматическое самозарядное ружьё, в подствольный трубчатый магазин которого заряжают патроны двенадцатого калибра. Взяла в руки один и примерилась к нему. Весил он примерно четыре килограмма, в руках лежал удобно. Однозначно лучше арбалета. Заберу оба, и пусть Юки разбирается, что это за зверь такой мне достался. Патроны к нему прилагались трёх видов, и отличались друг от друга по весу. Пришлось ножом разрезать патроны, чтобы понять, какой вид мне подойдёт. Полупрозрачный патрон содержал в себе большую чёрную резиновую пулю. Такой мне точно не пригодится — разгонять демонстрантов мы не планируем. В другом патроне — тяжёлый металлический порошок. Не знаю, для чего в полиции используют данный вид боеприпаса, но мне он не нужен. В третьем виде патрона была смешана картечь двух разных размеров.

Потом Юки мне объяснила, что такой вид боеприпаса используется для ближнего боя. А разный размер картечи способствует её разлёту сразу после вылета из ствола. Сейчас альтернативы я всё равно не видела. Таких патронов насчитала тридцать коробок по двадцать пять штук в каждой. Положила их в свою спортивную сумку. Ещё взяла четыре упаковки по пятьдесят штук патронов, которые подходили к нашим пистолетам. Вес получился приличный. Тридцать килограммов в сумке и ещё два ружья на спине висят. Лёгкой прогулки обратно точно не получится, а надо торопиться — вечер уже. На полке лежали четыре цилиндрических гранаты весом грамм по сто пятьдесят. На боевые осколочные вроде они не похожи. Наверное, газовые, подумала я. Возьму для эксперимента. Надо понять, как изменённые переносят воздействие химическими веществами. Радиационное заражение им существовать не мешает — доказательство шумит и бродит за окном.

Когда я выходила из оружейки, в мою ногу впилась игла — тело резко выгнулось от электрического разряда. На некоторое время я потеряла контроль над Джин-Хо и наблюдала периферийным зрением, что виновником судорог оказался выпущенный на свободу. В руках он держал пистолет, от которого к моей ноге тянулись проводочки. После того, как желающий «посмотреть на небо в последний раз» убедился в том, что я полностью обездвижена, неторопливо убрал пистолет и принялся стаскивать с меня одежду. При этом, лапал все труднодоступные места моего беззащитного оголённого тела. Вроде, час назад еле двигался, а сейчас суетится живчиком и всё посматривает себе промеж ног. Похоже, нашёл какие-то препараты и уже успел ими закинуться. Однако лучевую болезнь этот допинг не вылечил, и его мужское достоинство осталось в своём плачевном состоянии. Постепенно ко мне вернулся контроль и управление мышцами. Прятаться в зазеркалье, когда я полностью не контролировала Джин-Хо, не решилась: вдруг я перемещусь, а тело — нет. Сейчас попытаюсь выяснить, чем он руководствовался, когда вырубил свою спасительницу.

— За что ты меня так? — спросила я, показывая всем видом, что мне плохо.

— Ты будешь моей последней сучкой в этой жизни. Трахнуть я тебя не могу, но заставлю танцевать на столе всю ночь, — сказал он, поигрывая электрошоковым полицейским приспособлением. Что-то расхотелось мне тратить на него время.

— Ты, вроде, хотел посмотреть на небо в последний раз? Так поторопись, уже темнеет.

— Да я те…

Одной рукой я схватила его за руку с электрошокером, а другой — за горло. Затащила слабо сопротивляющееся тело на второй этаж и выкинула в толпу изменённых. Через пару секунд до моего сознания донеслись отголоски мыслей и желаний этого уже мёртвого тела. Передёрнувшись от услышанного, я подумала, каким же способом надо влачить своё жалкое человеческое существование, чтобы мыслишки перед смертью оказались такие поганые.

Я обратила внимание на перерождённых собак, которые хотели наброситься на выпавшего из окна, но опасались других двуногих хищников и поэтому бегали за их спинами на небольшом расстоянии. Они могут доставить мне неудобства, нужно быть осторожней, подумала я. Пока изменённые были заняты, я быстро оделась, покинула здание и помчалась, насколько это возможно с таким грузом.