Прекрасный незнакомец

– Порой во время работы мне хочется видеть тебя побольше. Рад, что ты пришла. Мне понравилось.

Я заерзала на сиденье, чувствуя, что мир вокруг меня балансирует на самом краю.

– Не думала, что такие мужчины, как ты, существуют, – невольно вырвалось у меня. – Честные. Те, рядом с которыми легко.

Тут я взглянула на него.

– Я уже говорил тебе. Ты мне нравишься.

Он обнял меня, придвинул ближе и не отрывал своих губ от моих до самого конца поездки. Может быть, прошла минута, или час, или неделя. Не знаю. Но когда мы добрались до Адской кухни, я не хотела вылезать из машины, и меня очень мало смущало то, что в глубине души я надеялась получить от Макса приглашение остаться на ночь.

Официантка поставила перед нами гигантское блюдо с разнообразными вегетарианскими закусками.

– Отломи кусок ынджеры – это эфиопский хлеб – и зачерпывай им еду, – сказал Макс, отламывая кусочек и показывая, как это делается.

Я смотрела, как он облизывает пальцы, жует и затем улыбается мне.

– Что? – спросил он.

– Э-э… – пробормотала я. – Твой рот.

– Тебе нравится мой рот?

Макс снова высунул язык, облизал губы, потом налил вина в бокал и сделал большой глоток.

Рядом с ним я чувствовала себя куда больше, чем пьяной. Я была сбита с толку и очень возбуждена. Сжав под столом кулаки, я представляла, как прошу его уйти отсюда, привезти меня домой, раздеть… Не считая поцелуя в машине, Макс весь вечер ко мне почти не прикасался. Неужели он делал это специально? Пытался свести меня с ума? Отлично: миссия выполнена. Моргнув, я опустила голову, глядя в тарелку, а затем повторила то, что сделал он: оторвала немного хлеба, зачерпнула им горку чечевицы и отправила в рот. Еда была горячей, сильно перченой и на вкус просто восхитительной. Прикрыв глаза, я пробормотала:

– Как вкусно.

Я почувствовала на себе взгляд Макса. Когда я открыла глаза, он улыбнулся.

– Что?

– Ты знаешь, какой у меня бизнес, знаешь, что моя мама работает на меня, что у меня по меньшей мере одна сестра. Ты знаешь о Сесили. А все, что я о тебе знаю – не считая суперспособностей в сексе, – это про твой переезд из Чикаго чуть больше месяца назад. Ты оставила там своего урода-бывшего и работаешь с Беном и его невестой. Негусто.

В животе тревожно заныло. Я с трудом проглотила еду.

– Чуть раньше мы выяснили, что ты знаешь куда больше.

– О, у меня целая коллекция наблюдений. Но я говорю о том, чтобы лучше тебя узнать.

– Ты в курсе, где я живу, и где работаю, и что у меня аллергия на арахис.

– Прошло уже несколько недель, Сара. Странно, что ты все еще держишь меня на расстоянии, – он растерянно моргнул. – Не уверен, что хочу вечно оставаться тебе чужим.

– Жаль, у тебя это так хорошо получается, – пошутила я, но, увидев, как он понурил голову, тут же смягчилась.

– Что бы тебе хотелось узнать?

Макс задумчиво прикрыл глаза, оттененные густыми темными ресницами. Он был так красив – пульс, казалось, бился прямо у меня в голове, гудя в черепе, как отбивной молоток.

В конце концов он поднял веки и спросил:

– У тебя когда-нибудь была собака?

Я расхохоталась.

– Да. У отца всегда были далматинцы, но мама сейчас одержима лабрадудлями.

– Чем-чем?

– Помесью пуделя и лабрадора-ретривера.

Макс ухмыльнулся, покачав головой.

– Вы, американцы, вечно творите что-то невообразимое с нашими традиционными породами.

Едва я успела поднять к губам бокал и глотнуть, Макс задал следующий вопрос:

– Почему ты так боишься быть с кем-то?

Поперхнувшись, я выдохнула что-то неразборчивое, но он рассмеялся и махнул рукой.

– Просто проверял, как далеко могу зайти. У тебя есть братья или сестры?

Я с облегчением покачала головой:

– Нет, я единственный ребенок. Мои родители чокнутые, и слава богу, что я у них одна. Второй бы их точно прикончил.

– Почему?

– Мои родители… люди эксцентричные, – пояснила я, улыбаясь при мысли о них.

«Эксцентричные» – не то слово. Я вспомнила маму с ее париками из перьев и драгоценностями. Отца, в очках с толстыми линзами, сорочке с короткими рукавами и галстуке-бабочке. Они словно пришли из другой эпохи – или с другой планеты, – но эти странности заставляли меня любить их еще сильнее.

– Мой папа всегда много трудился, но в свободное время у него возникала то одна мания, то другая. Маме нравится активная жизнь, но папа никогда не соглашался, чтобы она работала вне дома. Она выросла в Техасе и познакомилась с отцом в колледже. У мамы степень по математике, но с тех пор, как они поженились, она то продавала косметику из дома, то какую-то безумную немнущуюся хлопковую одежду. А в последнее время средства по уходу за кожей.

– А чем именно занимается твой папа?

Я замолчала, теряясь в догадках.

Как он может такое спрашивать? Неужели он действительно ничего обо мне не знает?

– Ну, моя фамилия Диллон, так?

Он заинтересованно кивнул.

Макс – англичанин. Возможно, он никогда не слышал о «Диллонс».