Покрыв мою шею быстрыми поцелуями, она прижала ладонь к ширинке, щупая меня сквозь ткань. Я оглянулся через плечо на темное окно. Там уже могли сидеть зрители, гадая, что будет дальше. А, возможно, мы были одни здесь, в самом конце коридора. Но идея, что
И я тоже мог. Тут я, наконец, мог быть мужчиной, отчаянно влюбившимся в первый раз в жизни.
– Ты действительно хочешь заняться сексом здесь? – спросил я, внутренне вздрогнув от собственной прямоты.
Но она кивнула.
– Я просто нервничаю. Что немного глупо, учитывая нашу историю.
Рассмеявшись, Сара протянула руку и легонько царапнула мой живот.
Нагнувшись, я поцеловал ее в подбородок и расстегнул несколько верхних пуговиц блузки.
– О чем ты фантазируешь, когда думаешь, что за нами наблюдают?
Сара мешкала с ответом, теребя подол моей рубашки.
– Я представляю, как кто-нибудь видит твое лицо и то, как ты смотришь на меня.
– Да? – я присосался губами к ее шее. – Что еще?
– Представляю женщину, которая хочет быть с тобой. Она видит нас вместе. Видит, как ты хочешь меня.
Я тихо хмыкнул, спуская с ее плеч блузку и протягивая руку за спину, к застежке лифчика.
– Еще.
Когда я поцеловал Сару в шею, то ощутил губами, как она нервно сглотнула. Понизив голос, она призналась:
– Я представляю какого-то безликого человека, который видел, как плохо Энди обращался со мной. Представляю женщину, с которой его застали – как она смотрит на нас с тобой.
– И?
– И его. Представляю, как он смотрит и видит, насколько я сейчас счастлива.
Тряхнув головой, Сара вцепилась в мою рубашку и подтащила меня ближе, словно я вырывался.
– Не думаю, что это навсегда, но я ненавижу себя за то, что все еще так зла.
Откинувшись назад, она взглянула на меня:
– Но с тобой мне так хорошо. Я чувствую себя желанной, и какая-то часть меня все еще хочет швырнуть ему это в лицо.
Я не смог сдержать ухмылку. Было бы просто круто, если бы этот ублюдок увидел, как я трахаю Сару до потери чувств. Ведь самая большая ошибка в его жизни – его измены – подарила мне лучшее, что было в моей.
– Я бы тоже хотел, чтобы он увидел выражение твоего лица, когда ты кончаешь. Потому что, готов поклясться, ему удавалось видеть это не слишком часто.
Сара рассмеялась и лизнула меня в шею.
– Нет.
И, проклятье, в первый раз в жизни мне захотелось принадлежать только одному человеку. Одной женщине.
Я отвел Сару к дивану, а затем опустился на колени у нее между ног.
Ее пальцы зарылись мне в волосы.
– Чего ты хочешь? Что я должна сделать? – прошептала она, глядя на меня сверху вниз, всегда готовая удовлетворить любые мои желания.
– Я просто хочу, чтобы сегодняшняя ночь тебе понравилась.
Наклонившись, я поцеловал ее между ног. Ее запах кружил голову, вкус был бесподобен, она была прекрасна до невозможности. Звуки, которые она издавала, тихие и просящие, предназначались, казалось, только для моих ушей. Ее пальцы гладили мои волосы, чуть царапая кожу, пока она полностью не отдалась течению и не закинула ногу выше, открывая мне лучший доступ. В ее движениях не было подчеркнутой сексуальности – нет, она делала все медленно, спокойно, непринужденно, с истинной чувственностью.
Сосредоточившись на том, чтобы доставить ей удовольствие, я представил, как она выглядит для наружного наблюдателя – с моими пальцами, хозяйничающими внутри нее, губами, напряженно ласкающими ее плоть, и спиной, изогнувшейся над диваном. Я уже так привык к ее маске, что это не шокировало и не отталкивало меня. Сара смотрела на меня сквозь прорези так, что казалось – мне только что вручили целый мир. Шелковистый черный парик оттенял ее лицо, делая кожу еще белее, а губы – еще ярче. Эти губы приоткрылись, умоляя меня двигаться быстрее, не переставать сосать, трахать пальцами сильнее. Когда она начала терять контроль, ее рука взметнулась вверх над грудью и шеей и сдернула маску с лица, обнажая последний участок кожи.
Ее огромные карие глаза смотрели на меня, губы все еще были распахнуты в тихой мольбе.