Прекрасный новый мир

– Неужто? – Изумление Брована этим заявлением своего онотьера было столь велико, что многое сказало Грону.

Это была легенда. Находящаяся под запретом, но известная очень многим в этом мире. Среди крестьян и городских низов так почти каждому. И за ее упоминание любому ослушнику грозила немедленная и публичная казнь. Во многих странах и местностях разная, но непременно мучительная. Легенда гласила, что когда-то, во времена золотого века, люди жили богато и счастливо. У каждого крестьянина непременно были лошадь и две коровы, покосы были у общества, а не у барона, ну а любой городской нищий каждую седмицу, в День благодарения Владетеля, непременно получал милостыню в целый золотой. И во всем мире был только один Владетель, Первый, он заботился о людях, для коих по поручению Первого Творца являлся учителем и наставником, и не допускал нигде зла и несправедливости. А потом люди, которых он избрал себе в помощники и с которыми щедро поделился своей первородной силой, возжаждали власти. И захотели навсегда присвоить себе силу Первого Владетеля, которой он наделял их, чтобы они творили добро и восстанавливали справедливость. Для чего они восстали против своего Господина и лишили его всей силы, растащив ее по кускам. И с той поры с лица земли исчезло добро и ушла справедливость, а люди вынуждены влачить свое существование в юдоли зла и скорби. Ну а злые Владетели, отринувшие своего Господина, больше всего боятся, что Первый Владетель, который горько жалеет о том, как низко пали его бывшие слуги и помощники, решится их наконец-то наказать и вернуть себе свою природную силу. И вот тогда вновь вернется на эту землю золотой век…

Когда Брован закончил рассказ, Грон некоторое время осмысливал сказанное. Он-то знал о том, как устроены миры, намного больше, чем Брован, и только что рассказанная легенда навевала ему кое-какие ассоциации с его прошлым миром.

– А почему она под таким строгим запретом? – спросил он у Брована спустя некоторое время.

– Так кому понравится, когда тебя считают вором и бунтовщиком, предавшим доверие господина? – удивленно пояснил Брован, дивясь непонятливости онотьера.

Грон понимающе кивнул. Ну конечно…

– Значит, за этим запретом стоят Владетели?

– Ну а кто же еще-то?

Грон снова помолчал, а затем попросил:

– Брован, а расскажи мне ваши сказки.

– Сказки?

– Ну да. Сказки, которые тебе рассказывали в детстве.

Сказки очень многое могут поведать о жизни и ценностях людей. И сколько бы европейцы ни кичились своим гуманизмом и исконной культурой, их сказки, наполненные не только людоедами, вампирами, оборотнями, но и родителями, заводящими детей в лес и оставляющими их на съедение диким зверям, рудокопами, в обмен на богатство продающими сердце и затворяющими вместо него в груди камень, срывают занавеси с мрачноватого европейского подсознания. И сразу становится понятно, почему в кукольно красивой и благополучной Голландии появляется целая организация педофилов, годами похищающая и насилующая детей, да еще и с европейской пунктуальностью ведущая видеоархив этих преступлений, а в богатой и добропорядочной Австрии отец так же годами держит взаперти и насилует собственную дочь…

Утром Мельсиль улучила момент, когда Грон пошел умываться, и застигла его у ручья в одиночестве.

– Послушай, а долго мы еще будем здесь торчать?

– Не меньше седмицы, – отозвался Грон, утираясь уже слегка замызганной тряпицей.

– Но зачем?

– Потому что нас ищут.

– Кто?

– Черный барон.

Мельсиль невольно вздрогнула, когда Грон произнес это имя.

– Жуткий человек. В нем нет ни капли благородства.

Грон усмехнулся, про себя подивившись, насколько точно принцесса определила сущность бывшего колонтеля.

– Зато профессиональные навыки в области розыска и выбивания информации очень сильные.

Принцесса нахмурилась.

– Не знаю, меня он ни о чем особенно не спрашивал. Просто объявил, что я уличена в организации отравления колодцев и потому через три дня буду казнена на центральной площади. И что палачом будешь ты… – Она зябко повела плечами. – Я просто окаменела. Наверное, надо было что-то говорить, возмущаться, требовать, чтобы за меня запросили выкуп. Отец бы заплатил, после капитуляции Геноба деньги в казне есть. Да и даже если бы не было… Но когда он сказал, что палачом будешь ты, у меня внутри все просто сжалось и я даже, кажется, дышать перестала.

Грон осторожно обнял ее за плечи. Мельсиль доверчиво прижалась к нему и спрятала лицо на его груди.

– Странно… – тихо произнесла она.

– Что?

– С тобой мне совершенно не хочется играть.

– Играть?