Тот хмыкнул, внимательно меня осмотрел, закатил очи и, через четверть минуты выдал деловым тоном:
— Переодеться тебе надо, Орм, — выдал Энас. — Ты же гонять не собираешься? — на что я осторожно помотал головой. — Вот, соответственно, жилет смени и рубаху оставь, да и брюки поплотнее. Куртку кожаную тебе свою отдам, — пояснил он. — Ранее гонял, да и Любава (бывшая любовница Энаса) погонять любила. А ныне мне не до того. Так что тебе отойдёт.
— Хм, два вопроса, — подумав выдал я, а после кивка, продолжил. — А на кой бес мне эта куртка, ежели гонять не буду? И, соответственно, братец, ты, как я мыслю, не учёл маленькой детали, — с этими словами я похлопал по задорно заколыхавшемуся пузу.
— Куртка сия нужна и необходима. Потому как, даже по теплой погоде и не гоняя, грудь, шею, да и спину застудишь, — веско ответствовал братец. — С ногами, если не гонять, не так страшно, но многие мои ровесники, что на диплицикле гоняли без должной одёжи, ныне хворями маются и лечильни не всегда помогают, уж не до конца точно. А насчет твоей «маленькой», — не без ехидства уставился он на пузо, — детали, так куртка ездока по размерам шнурами подгоняется, дабы плотно сидеть. В руках и плечах пойдёт, а «деталь» на распущенных шнурах уместится. Выдохнешь, на край, — ржанул он.
Мысленно посулив братцу его ответно уколоть, не признать его правоту я не мог, так что отправился переодеваться. После же переоблачения, одобрительно хмыкнувший Энас извлёк натуральную кожаную бронь. Впрочем, приглядевшись и примерившись, я углядел, что это кожаная кираса, грубой кожи, с продавленным мускульным рельефом и молнией под левой рукой. Мягкая кожа и " кирасные " элементы чередовались, а сама красно-коричневая сбруя надевалась через голову.
Распущенные завязи и вправду позволили мне вместится в одёжу, а после застёгивания братец ещё и натянул шнуровку. А стильно, оглядел я кубики пресса и мощные грудные пластины рельефа кирасы.
— Вот, красавец, хоть сейчас девиц на гулянку зазывай, — довольно хлопнул по кирасе Энас.
— Угу, и после снятия одёжи, лечь на них вместо одеяла. Кондиции позволяют, всех покрою, даже подоткнуть есть что, — не без яда ответствовал я. — А вообще, благодарствую, Энас, подарок и вправду…
— Пустое, — отмахнулся братец, но видно было, что доволен. — А теперь пойдём твоего буцефала осваивать, — а на мой вопросительный взгляд пояснил. — Ну не отпускать же тебя, первый раз на диплицикл севшего, одного.
— А бес знает, мне приказчик рассказывал, вроде просто всё, — несколько растерянно ответил я. — Да и хитрых правил на дороге нет: главному тракту уступи, людей на переходах давить не моги, да и диплицикл они погнуть могут, — припоминал я урезанные ПДД мира Полиса.
— Да, и равновесие из-за них, если давить, потерять можно, — серьёзно покивал братец. — Но однако ж, Орм, проедемся вместе. У тебя диплицикл на эфире, что проще, но всё же.
— Хм, а я и не знал, что эфирный, — удивился я, впрочем, тут я более прислушивался к тому, где мне давить жалких человеков можнó, а где этого делать, при свидетелях, не стоит.
Проследовали в каретную, где и пребывал диплицикл, вполне соответствующий припоминаемому Олегом колясочному «Уралу», правда коляска была явно побольше и комфортнее, да и рулевая вилка отличалась большим удобством. Но главное отличие заключалось в отсутствии бензобака, позволяющее откинутся на заднюю опору ступенчатого сидения.
— Надевай, — протянул мне братец кольцо, без украшений, но довольно массивное, белого металла. — Подай эфир, вроде бы должно быть просто, — продолжил он, на что я хмыкнул, последовав указанию и двигатель диплицикла тихо загудел.
— А как? — понятно спросил я.
— Гляди, тормоз, скорость, — тал тыкать братец в рукояти. — Опытный владеющий отключает их, регулируя скорость подачей эфира, даже тормозит, включая задний ход, как Любава показывала.
— Ну мне до этого далеко, да и не факт, что нужно, — констатировал я, порадовавшись отсутствию жуткого рёва, да и эфирно-колечная «противоугонка» была практически стопроцентно надёжна.
— Присаживайся, — расположился в коляске братец. — Ну и потихоньку двигай, я дорогу укажу, надо будет заехать в одну лавку, — произнес он.
И стал я «потихоньку двигать». Вообще, интуитивно понятно, удобно, вот только несколько смущал ветер, даже на тридцати верстах (мере длинны, вроде бы примерно соответствующей километру, меридиан, по крайней мере, был 18872 версты) хамски бивший в морду лица и вызывающий слезотечение.
Впрочем, как выяснилось, лавка к которой осуществлял навигацию Энас, содержала как раз очки и шлемы, причём последние не глухие, а нечто вроде шлемофона танкиста, правда, опять же, из кожи и не блокирующий уши. Отпихнув меня, когда я попытался рассчитаться, братец завершил мою экипировку шарфом, хлопнул по плечу и побрел по своим делам.