Прелестная сумасбродка

— Можно построить туалет во дворе, — проворчала дочь учителя. — У нас есть туалет, а мы ведь совсем не богаты! Папа построил его своими руками. Я иногда думаю: может быть, правы те, кто говорит, что в бедности люди опускаются и начинают жить, как свиньи в хлеву?

Мэри возмущенно взглянула на подругу.

— Как свиньи?! Как ты можешь так говорить, Пенни, мне стыдно за тебя! Я не знаю в Стоксберри-Хаттоне ни одного самого бедного дома, который был бы похож на хлев — разве что те, где живут одни больные или дряхлые старики.

— Если бы бедняку попали в руки несколько лишних досок, — мудро заметила Софрония, — он не стал бы строить уборную, а бросил бы их в печь, чтобы его дети не замерзли холодной зимней ночью.

Одна за другой девушки перепрыгнули канаву и подошли к дому Коббов. Мать Джонни — высокая, худая, как щепка, женщина с лихорадочно блестящими глазами — встречала их на пороге, вытирая мокрые руки о юбку — она как раз мыла пол в доме.

— Благослови вас бог, барышни, — воскликнула она еще издали, едва увидела их. — Благослови вас бог, что не забываете нас с бедняжкой Джонни! А он-то как ждет вас, с утра сегодня от него только и слышно: «Когда добрые леди придут?»

Она отступила, пропуская девушек внутрь. Лачуга Коббов, которую фабричная администрация из сомнительной вежливости называла домиком, состояла всего из одной комнатки с каменным полом и крошечным оконцем, в которое почти не пробивался свет. Самой Молли Кобб не исполнилось и тридцати, но в волосах у нее уже белели седые пряди.

В отличие от других фабричных рабочих Молли нисколько не изменила своего отношения к Мэри. Она по-прежнему радостно встречала девушку и ни словом не давала понять, что слышала о ее лондонских приключениях. И неудивительно — ведь ей и ее детям была очень нужна помощь.

Пятилетний Джонни лежал у огня на подстилке из рваного тряпья, укрытый до подбородка старым, вытертым одеялом. Увидев девушек, он сел и радостно захлопал в ладоши.

— Здравствуй, солнышко мое, как ты тут? — поздоровалась Мэри, опускаясь на колени перед его постелькой.

Каменный пол неприятно холодил ей ноги; девушке подумалось, что лежать на холодном камне для чахоточного больного — верная смерть. Но что она могла сделать? В доме Коббов не было ни одной кровати, на полу спали все — и дети, и мать.

Мэри крепко обняла мальчика. Тельце его было хрупким и легким, как пушинка, на бледных щечках горели алые пятна — зловещий признак чахотки.

С другой стороны к мальчику подошла Пенелопа с чашкой молока.

— Ну-ка открой ротик, — весело заговорила она, — и выпей все до капельки! А потом получишь целую тарелку вареной картошки и в придачу ломтик бекона.

Джонни поморщился, когда в рот ему попала пенка, но послушно выпил все до дна.

— Мама говорит, чтоб выздороветь, надо больше есть, — сказал он. — Поскорее бы выздороветь! Тогда я пойду на работу с Беном и Джимми. Нам всем надо много работать, иначе нас выгонят из дому.

— Что ты такое говоришь?

Мэри вскочила на ноги и, подойдя к Молли, отвела ее в сторонку. К ним присоединилась Софрония.

— Как вас могут выгнать? — воскликнула Мэри. — Этот дом принадлежит фабрике, а вы — вдова рабочего. Разве вам не обещали, что вы с детьми сможете жить здесь столько, сколько захотите?

— Да нет, мисс, не то чтобы нас выгоняли из дому, — потупившись, отвечала Молли, — просто мистер Пархем требует, чтобы мы все шли на работу. Не только я, но и ребята. На фабрике сейчас мест нет, и он договорился с мистером Хетфилдом, управляющим шахты, чтобы тот взял нас в забой. Я умоляла их хотя бы Джонни не трогать, но мистер Хетфилд ответил, что Джонни вполне здоров и может работать наравне с другими.

— Ничего себе «здоров»! — не выдержала Мэри. — Да он еле на ногах держится! Молли, ты же знаешь, что у него чахотка! Да как эти негодяи могут…

При этих словах Молли задрожала как осиновый лист.

— Ах, мисс, — воскликнула она, всплеснув руками, — умоляю вас, не кричите так! Стенки-то у нас тонкие, не дай бог, подслушают, донесут, что за разговоры ведутся у меня в доме, и я потеряю работу. Нет, милая барышня, лучше уж покоряться и терпеть все, что господь посылает. Не могу же я позволить, чтобы моих бедных ребятишек выкинули из дому! — И, понизив голос, добавила: — Мне-то еще повезло: благодарение богу, я не приглянулась молодому мистеру Пархему. Многим женщинам на фабрике гораздо хуже моего приходится.

— Так Робинсон Пархем домогается женщин, работающих на фабрике? — обманчиво-спокойным голосом спросила Софрония.

Хоть Молли и никогда не слышала слова «домогаться», но без труда догадалась о его значении.