Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

— Вот и я не знаю, сынок. Я не знаю, что произошло с нашей страной, со всеми нами. Но что-то с нами произошло, что-то очень нехорошее. Раньше я не задумывался о том, стоит или нет защищать нашу страну — а теперь. Во что она превратилась теперь? Нам говорят о том, что мы должны быть патриотами — но это значит только то, что нас теперь могут схватить на улице, увезти непонятно куда и держать, сколько надо без предъявления обвинений [63]. Нам говорят, что с экономикой все в норме — но почему тогда столько безработных вокруг. Да, в нашем штате такого нет, у нас есть нефть, пшеница и скот — но я говорю про всю страну парень. Нефтяные компании, которые бурят у нас землю, чтобы добывать газ по-новому говорят, что это безопасно — но почему тогда, когда я пускаю воду из-под крана и подношу спичку — она загорается, а [64]? Мы живем во лжи, парень, мы просто все изолгались. Мы уже не страна свободных и отважных. Мы — страна лжи.

— И вы решили сделать ее другой, да?

— Не только я, парень. Мы хотим вернуться к истокам, стать свободными.

— Мы, это кто?

— Юг, парень. Старый добрый Юг. Янки победили нас полтора столетия назад — но клянусь Богом, они не покорили нас. Юг возродится…

Сержант тяжело вздохнул.

— Я кое-что вам покажу, шериф. Идемте…

Они подошли к багажнику машины, куда было сложено трофейное оружие. Сержант взял одну из немецких винтовок — вообще, она выглядела куда лучше, чем действовала — осветил фонарем. Не то. Вторая… есть.

— Смотрите сюда.

Там, где должно было быть наименование производителя — Хеклер и Кох, Оберндорф — была затейливая арабская вязь.

— Что это значит, парень?

— Это немецкая винтовка, сэр. Точнее, она разработана в Германии, но произведена не там. Это лицензионное производство, Саудовская Аравия. Никто не знает, сколько их производится и куда они уходят. Но для продажи гражданским — ее не производят точно. Задайте себе вопрос — как эта штука здесь очутилась, а?

— Не знаю, сынок… — просто ответил шериф — но я знаю только одно: это никогда не прекратится до тех пор, пока мы будем врать сами себе и учить другие народы, как им жить под дулами автоматов. Видит Бог, Америка была создана совсем не для этого. Нет, сэр, совсем не для этого…

К ним подбежал один из ополченцев…

— Сэр, только что на связь вышел младший из Дойлов. Их ферму атакуют.

Шериф обернулся к сержанту.

— Поможешь еще раз? Тут недалеко…

Сержант не раздумывал.

— Да, сэр. До утра еще много времени…

— Расстояние?

— Тысяча семьсот ярдов, сэр…

— Что там, солдат…

— Две… нет, три машины. Три трака.

— Вооруженных людей видишь?

— Так точно, сэр. Обстреливают ферму, продвигаются к ней.

— Уделай их нахрен. Огонь по готовности.

— Сержант, это грубое нарушение правил — сказал Пик — мы не имеем права применять оружие таким образом.

— Черт, а каким образом мы имеем право его применять? Либо туда пойдут люди шерифа, и кого-то из них могут пристрелить, либо мы решим вопрос отсюда. Быстро и качественно…

— Сэр, к ведению огня готов.

Боевики, под прикрытием машин пробившиеся к самой ферме — даже не подозревали о присутствии бронемашины морской пехоты. В отличие от современных Страйкеров, она была вооружена настоящей, очень мощной скорострельной пушкой, такой же, как используют на М2 Бредли. Эта штука была разработана в семидесятые для того, чтобы вскрывать броню советских бронированных машин — и сейчас ее мощность была даже избыточной. Но ни один настоящий морской пехотинец не предпочтет слабое оружие мощному.

— В дом не попадешь, парень?

— Никак нет, сэр. Я отчетливо вижу цели.

— Тогда — огонь.

Скорострельная пушка выстрелила и сразу же — еще раз, короткой очередью. Это было похоже на работу отбойного молотка, четкий, сухой стук, только намного громче. Трассер — прочертил в ночи ярко-желтую, гаснущую полосу и обрушился точно на цель с расстояния, делающего невозможным любой ответ. Пушка была предельно точной, как и было предусмотрено ее конструкторами — первые же снаряды, осколочно-фугасные и трассер достигли цели, ударили в солидного вида пикап и подожгли его, разбросав прячущихся за ним людей…

Техасские минитмены приветствовали стрельбу радостными криками, скопившись у бронемашины, они стояли на крыше своих пикапов и джипов, чтобы лучше все видеть…

— Попадание, горит. Живая сила уничтожена.

— Давай вторую.

— Есть, сэр.

И снова — трассер. Очередь осколочно-фугасными… трассер, маленькая вспышка в темноте…

Сержант смотрел через командирский прибор наблюдения — уроды на третьей машине решили сваливать…

— Подожди немного.

— Есть, сэр.

Мексиканцы — загрузились в «Форд Эконолайн», возможно полноприводный — и с разворотом, осыпаемые пулями из дома, рванули прочь. Фургон смешно подпрыгивал на неровной земле, водитель жал на газ изо всех сил — они наверное даже не поняли, что убило их сородичей. Сержант ждал, пока фургон набитый боевиками и дом, который они защищали — не перестанут находиться на одной линии прицеливания. Просто могло быть всякое… и если есть возможность не рисковать, то рисковать не нужно, нужно сделать все чисто. Сержант ждал такого момента и… дождался…