Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

Хорошего ничего не было. Дома частично восстановлены а частично нет — видимо, восстановлены только те, в которые вернулись хозяева. Те, которые восстановлены — отличаются уродливыми бетонными заборами из стандартных плит, высотой выше человеческого роста. Этакая маленькая Зеленая Зона для каждого посреди хаоса. На улице много мусора, у некоторых наглухо закрытых дверей лежат мешки, которые несколько дней не вывозили, пахнет просто омерзительно. Машины проносятся на скорости, такси не видно.

На стенах, на заборах надписи. Уже по ним — можно осознать характер произошедшей здесь беды. Смерть оккупантам, Аллаху Акбар и чего только нет. Через равные промежутки — нанесенный по трафарету черным потрет Хамида аль-Юниса, сына Каддафи, командующего тридцать второй бригадой специального назначения — части, оставшейся верной Каддафи до конца. Во многих местах — они зачеркнуты и замазаны черным и зеленым. Это — еще одна из противоборствующих сил в новой войне — исламские экстремисты. Для них что Муаммар Каддафи, что Хамид аль-Юнис — враги ислама, проклятые даже в смерти…

Людей на улице мало, но есть. Ни одного иностранца, все местные. Смотрят так, что была бы их воля — убили бы, но при этом — боятся. Белый человек здесь — означает опасность…

Что-то щелкнуло по забору, Николай машинально прыгнул вперед — пуля! Но это — была не пуля, а камень. Он посмотрел — никого не было. Погрозил в пустоту кулаком — и неспешно пошел дальше, тут важно показывать собственную силу. Это как стая собак: если побежать, обязательно набросятся. Если поднять камень — поопасаются…

Стадион был сильно укреплен — уже не мешками с песком, а бетонными блоками, это было явным признаком присутствия не-американцев, американцы теперь все делали армированными мешками с землей. В окружении бетонных блоков — стоял танк Т-72 с самодельной защитой вокруг зенитного пулемета — иракский вариант, так делали потому, что в основном танкистам приходилось применять как раз крупнокалиберный пулемет. Судя по виду — танк был исправен. Второй машиной на блоке был «Рено-Шерп», машина похожая на «Хаммер» — но Николай знал, что до «Хаммера» она явно не дотягивала, ни конструкцией, ни качеством изготовления. На нем была дополнительная броня и крупнокалиберный пулемет, ни того, ни другого на оригинальном французском варианте не было. Как потом узнал Николай — это не французская, а лицензионная, индонезийская машина, ввезенная в страну индонезийским контингентом ООН.

На въезде начались проблемы. Вроде как — английский язык является международным языком ООН — но местные гарды упорно переговаривались на своем — а потом начали трясти перед Николаем своими стволами. Это его разозлило — он сильно устал, и не хватало еще, чтобы какая-то обезьяна недоделанная тыкала в грудь стволом.

— Пригласите старшего по званию! Старшего по званию, макаки вы недоделанные! Не понял? Командир, офицер. Ферштейн?

Макаки так и не поняли, поэтому Николай был вынужден лишить столь непонятливых и опасных для жизни макак оружия. Оставив макак отдыхать, он вышел из караулки с двумя автоматами и выстрелил в воздух…

Выстрел вызвал суету, глядя на которую Николаю только изумляться осталось. Если бы они так спокойно пропускали неизвестного и возможно агрессивного человека в свое расположение, а потом — так бестолково реагировали на стрельбу — их бы всех вырезали. Сейчас — он мог с двух автоматов разом порешить человек десять, и если бы с той стороны бетонного забора находился бы отряд боевиков… пи…ц котенку был бы короче. Вообще, побывав в Ираке и теперь видя то, что творится в Ливии — Николай удивлялся, насколько все здесь несерьезно, насколько несерьезно относятся к войне. Россия была какой-то другой, и Кавказ был каким-то другим — там было все очень серьезно, там и та и другая сторона набирались опыта по колено в крови. И набрались. Любая, буквально любая ошибка была чревата очень большой кровью, никто никого не жалел и не щадил. Вероятно, Кавказ был страшнее Афганистана, а тут…

Увидев появившегося снайпера, Николай отбросил автоматы и закричал изо всех сил Friendly! что означало — свои. Он уже пожалел, что сделал такое. Ни один офицер — не будет рад иметь под своим началом бузотера и залетчика, а именно так он себя и зарекомендует своей выходкой, причем с самого начала службы. Просто нервы сдали.

Отброшенные автоматы вызвали некоторое оживление, затем — к нему приблизился офицер в белой каске с автоматом FN SCAR [90]и трехцветным флажком.

— Назовите себя!

— Николай Орлов! Российская Федерация! Силы ООН!

— Есть Ай-ди?

Николай осторожно — шутки кончились — достал карточку, бросил вперед. Офицер посмотрел, сделал отмашку — отбой.

— Ты что, русский, охерел, а? Пети салоп!

Николай не знал, что такое «пети салоп» и потому не обиделся.

— Сэр, эти люди грубо обращались со мной.

— Мерде… За мной.

— У меня здесь вещи, сэр.

— Бери с собой. Идиот…