Прелюдия (ЛП)

– Ну, ты же знаешь, как я отношусь к сексу. Для него у нас есть время и место, но прошлая ночь была неподходящей. Мне казалось, что ты удовлетворена нашей программой на вечер среды. Это время идеально подходит нам и нашему распорядку. Мы стали старше, нам есть о чём ещё беспокоиться.

Эмм. Я не согласна. Совершенно. Я пристально смотрю на него. До сих пор не могу поверить, что он тот, кто когда-то жаждал моих прикосновений. Мужчина, который будил меня посреди ночи нежными поцелуями, отчаянно желая заняться со мной любовью. И хотя у нас всегда был секс в постели и в той же миссионерской позе, что и сейчас, тем не менее, у нас был секс... много лет назад.

Я стараюсь не думать о произошедшем несколько недель назад. О ночи, в которую я предложила попробовать что-нибудь новенькое. Я хотела сделать ему минет. Отсосать. Я же не попросила Эндрю выполнить акробатический трюк в постели. Хотя, с его ежедневной йогой, я не сомневаюсь, что он смог бы выполнить любое из них без каких-либо проблем.

Мой жених даже не смотрит на меня. Его голова похоронена среди бумаг, а я стала помехой в мире Эндрю Нильсона. Как он мог поверить в то, что я счастлива заниматься сексом по расписанию раз в неделю? Мне давно следовало изменить это. Я чувствую разочарование и боль поэтому не задумываясь, выпаливаю.

– Эндрю, я возвращаюсь в Нью-Йорк. Мне нужно немного отдохнуть. Я не знаю, что происходит между нами, но хочу знать: любишь ли ты меня.

Он, наконец, прерывает своё чтение. Эндрю даже не встаёт со своего тёмно-коричневого офисного кресла, а просто поворачивается на нём. Затем он снимает очки, и мы встречаемся взглядами. Даже при том, что он заставляет меня чувствовать себя нелюбимой, я всё равно люблю его. Он вынуждает меня ощущать себя брошенной, а я всё равно хочу проводить время в его компании. Я стала той, кого больше не знаю. Потирая переносицу, он произносит.

– Не глупи. У тебя просто месячные. Конечно же, я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Я любил тебя, когда был подростком, и буду любить, когда мне стукнет сотню лет. Не могу представить, чтобы я любил другую женщину. Стал бы я слушать эту чушь, если бы это было не так?

– Эндрю, как ты можешь считать наш разговор чушью? Наши отношения рушатся, и я пытаюсь хоть как-то исправить это. Я отдаю тебе всю себя. Почему ты всё ещё так и не сделал мне предложение? Ты вообще хочешь на мне жениться? – я боюсь ответа, но отчаянно нуждаюсь в том, чтобы услышать его.

– Ну, всё вышло из-под контроля. С моей должностью и книгой. К сожалению, эта книга занимает больше времени. С тех пор как моя коллега ушла в декретный отпуск, мой график стал более жёстким, – он делает паузу. – Поэтому мне трудно планировать свадьбу.

Это больше, чем просто планирование свадьбы.

– Я никогда не хотела большой свадьбы. Я даже не хочу торжества. Я же говорила, что меня бы устроило, если бы мы просто расписались. Разве ты не понимаешь? Я просто хочу тебя, – мои глаза по-прежнему сосредоточены исключительно на нём, но слова бьют меня. Я просто хочу тебя. Я больше не знаю, правда ли это.

Хочу ли я выйти замуж за этого человека, учитывая то, что я фантазировала о другом мужчине?

Джулиан – просто фантазия. Эндрю настоящий. Мужчина, которого я так долго любила.

Его голос звучит раздражённо, когда он произносит.

– Знаю-знаю, – поднимаясь со своего места и вместо того, чтобы утешать меня, он подходит к своему коричневому, изодранному портфелю, выпуск которого может с лёгкостью датироваться 1960-м годом. Что он делает? Наконец, открыв его, внимание Эндрю сосредотачивается на чём-то, очевидно, гораздо более важном, чем наши отношения. Его глаза всё ещё сосредоточены на содержимом портфеля, когда он вздыхает.

– Тебе действительно нужно разводить драму из-за этого?

Для Эндрю я стала послеобеденной мыльной оперой.

Как мне реагировать на подобное, когда гнев и боль обостряются внутри? Я не жестокая женщина, но это может измениться. Сжимая кулаки, я смотрю на него сверху вниз; глядя на мои кулаки, Эндрю качает головой. Наконец, я опускаю кулаки и скрещиваю руки, надеясь защититься от того, что, как я знаю, разобьёт мне сердце. Я стою и жду, когда же станет больно. Правда неизбежно принесёт мне много боли. По-прежнему сидя передо мной всего в нескольких футах от меня, Эндрю признаётся.

– Нам не нужно жениться. Я не вижу причин для того, чтобы что-то менять. Почему мы не можем просто оставить всё как есть? Мы довольны своей жизнью. В данный момент она немного безумна, но через несколько месяцев у нас будет больше времени. Мы не можем иметь детей, и я не хочу никого усыновлять. Какой в этом смысл? – спрашивает он, словно это не самый болезненный разговор, который у нас когда-либо был за наши почти шестнадцать лет вместе.

– Какой в этом смысл? Какой в этом смысл, Эндрю? – я медленно пячусь назад.

Действительно, Лина, какой в этом смысл?