Преображение (СИ)

- Давайте не будем обмениваться бессмысленными любезностями, - вновь заговорил граф Лаури. - Все знают Серого Ворона. Все имели дела с ним и все довольны тем, как дела эти он выполнил. Именно поэтому он здесь.

- Я смирился с вашим требованием, мои вассалы, - кроме Эламона Лаури, Райтер Пеппин был единственным в этой компашке, с кем моя репутация пребывала на минусовой отметке. А потому он всё время кривился лицом, когда другие говорили обо мне. - Но я не обязан доверять этому "непосвящённому". Лично мне своими делами он ничего не доказал. Посмотрим, докажет ли.

- Сейчас мы это и узнаем. Присаживайтесь, Серый Ворон, - граф Лаури указал на место за общим столом. И, усаживаясь, я едва сдержался, чтобы не показать язык всем тем, кто скромно сидел у стены. Разница между нами была очевидной и я хотел, чтобы они это поняли.

- Что я здесь делаю, граф? - я обратился к хозяину банкета. - Если не ошибаюсь, вы уже должны были понять, что плясать под вашу дудку я не собираюсь.

- Ваше ошибочное решение сохранить ведьме жизнь лишь отсрочило её неизбежный конец. Поверьте, ей придётся ещё долго трястись от страха. Ей, а не мне. Если бы она - как бы меня это не расстраивало - не исчезла внезапно, вопрос давно был бы закрыт. Но она предусмотрительна, ничего не скажешь. И предусмотрительно скрылась.

- Так ли важно сейчас говорить о ведьме? - Райтер Пеппин опять недовольно нахмурил брови. - Если он обещал, что до неё доберётся, значит, доберётся. Предоставьте это ему, граф. Пока вы за этими стенами, вы в безопасности.

- Конечно, Ваше Высочество, - склонил голову граф.

- Кто "он"? Кто доберётся? - выпалил я.

Но мой вопрос оставили без ответа. Вместо ответа Райтер Пеппин принялся мерить шагами комнату. Он ходил и молчал, пока остальные молчали, ожидая продолжения.

- Серый Ворон, вы здесь по одной единственной причине, - наконец выпалил он. - Вы всё ещё являетесь самым умелым и влиятельным "непосвящённым" на просторах этого мира. Хоть вы управляете не самой многочисленной армией, она, несомненно, самая могучая. Поэтому мы не могли проигнорировать вас. Не могли не поставить в известность.

- Я весь внимание, Ваше Высочество.

- Вы знаете моего отца, - Райтер сказал, словно сплюнул. - Вы у него на хорошем счету, если меня верно проинформировали. Но вы, я лелею робкую надежду, не слепец. Хоть вы лишь необразованный "непосвящённый", вы не могли не заметить, что его методы управления государством устарели. Устарели, как и он сам... И я считаю, что методы управления надо поменять... Вместе с тем, кто занимает место на троне.

Челюсть моя укатилась под лавку, а глаза улетели в потолок.

Но Райтер Пеппин продолжил как ни в чём не бывало:

- Вы же видите это, да? Вы же видите, как вымирает народ под его гнётом? Как катится в тартарары государство. Вы, как "непосвящённый", не можете не понимать насколько губительны для народа запреты и ограничения. Десятки лет запретов и ограничений. И я, Серый Ворон, намерен избавить народ от гнёта. Намерен дать свободу и людям, и "непосвящённым". Я хочу равенства для всех. Я хочу всеобщего единения. Хочу, чтобы все расы жили в мире и согласии. Чтобы делились друг с другом знаниями, ресурсами и душевной искренностью. Чтобы не было больше в мире зла, именуемого эгоизмом. Чтобы всё стало общее. Всё для всех.

Я всё же смог поставить челюсть обратно и вкрутить глаза. Но вставить хоть слово, мне не удалось - Райтера понесло, как голодного Остапа Бендера.

- Свобода, свобода, свобода! - чуть ли не вприпрыжку носился он по каминному залу. - Это слово - моя движущая сила! Свобода желаний, свобода отношений, свобода выбора, свобода любви... Свобода, которая будет главенствовать над всем. Многие столетия ради неё люди совершали героические поступки. Со свободой на острие копья они сбрасывали ненавистных монархов деспотических империй. И я намерен поступить так же. Ради всеобщей свободы я пожертвую всем. Даже собственной жизнью, если придётся. Я поведу народ в лучшее будущее. В будущее, свободное от гнёта старого тирана. Я возглавлю народ! Как новый король, именно я стану во главе движения к всеобщему счастью!

После столь частого упоминания слова "свобода" и воплей о неизбежном всеобщем счастье, я окончательно прозрел. Где-то в глубине меня сидел дипломированный историк и дико хохотал, слушая речи заскриптованного болвана. Но мне самому было не до смеха. Потому что именно в этот момент до меня дошло, кто, с высокой долей вероятности, повинен в смерти Райкарда Пеппина.

Но проповедь ещё не была завершена. Раскрасневшийся Райтер Пеппин уставился на меня с полной уверенностью, что в его стойле появился ещё один баран и, гордо задрав подбородок, заявил: