Преодолей жизненный кризис. Развод, потеря работы, смерть близких… Выход есть!

Посмотрим все же, где была допущена ошибка. Когда у детей наступает половое созревание, в большинстве случаев их отношения с родителями развиваются одинаково. Одна мать описывала мне это таким образом: «До сих пор моя дочь все обсуждала со мной. Теперь она отдалилась и не хочет больше ничего мне рассказывать. Я чувствую, что она становится мне чужой». С какой грустью женщина рассказывала об этом! Она просто не понимала, что происходит. Ее дочь теперь большую часть времени проводила со своими подругами, чем она занималась с ними, оставалось тайной. Девочка мало говорила с мамой, и ее тон был либо безразличным, либо агрессивным, что не позволяло беседовать или обсуждать что-либо. Мать беспокоило еще и то, что школьные оценки дочери стали хуже, чем раньше. Если она предлагала ей помощь, та отказывалась, на строгость матери дочь отвечала упрямством. «Ведь она всегда делала так, как я ей говорила!» – сокрушалась мать. Проходило время, но девочка не чувствовала своей вины. Однако как мать могла допустить такие разрушающие для ее ребенка чувства? После рождения дочери она оставила работу, и только когда ребенок пошел в школу, она долго искала работу на полставки. Вместе с тем она чувствовала себя комфортно, так как ее основной профессией было материнство. Она вошла в эту роль. Она помогала дочери делать домашние задания, заботилась о ее школьных делах и организовывала свободное время девочки: дни рождения, спортивные тренеровки, занятия музыкой, прогулки с одноклассниками… Ей никогда не было жалко времени на это.

«А теперь меня списали!» – жаловалась она мне. Ничего не помогало матери, даже когда я говорил ей, что она сейчас ничего не сможет сделать. Этот кризис развития мы не можем остановить, что бы ни предпринимали. Даже если бы она приняла предупредительные меры, результат был бы такой же, так как период отделения от родителей, который проходила ее дочь, необходим для развития всех людей. Почему же мать так страдала от этого? Ответ заключался в опасении, что дочь станет чужой для нее. Она не допускала права дочери на внутреннее и внешнее самоопределение. Это было оскорбительно для нее потому, что она принимала всю ответственность на себя. Будущее другой личности зависело только от нее самой, поэтому кризис был неизбежен. Она рассматривала своего ребенка не в процессе нормального развития, а только с точки зрения своих материнских забот, поэтому и пришло разочарование в ожиданиях. Хотя мать знала, что все люди проходят этот период, для нее он оказался мучительным, так как она сталкивалась с «неправильным» поведением своего ребенка, на которое не выработала правильного ответа. Ее разум не находил никакой возможности адекватно отреагировать на проблемы, характерные для периода полового созревания ребенка. Первоначальная неуверенность сменилась полным бессилием. Ее спасение лежало в расширении своих взглядов и действий. Она должна была позволить продвигаться в новой ситуации и дочери, и себе, тогда она смогла бы встать на правильный путь и стать режиссером кризиса. Внутренняя боль от поведения дочери была слишком велика, и она не могла признать, что путь, по которому шла ее дочь, был правильным. Девочка становилась самостоятельной, и это ранило сердце матери. Когда я говорил ей об этом, она не могла понять, почему я принимаю сторону ее дочери. Она беспокоилась лишь о том, чтобы дочь не вступила на плохую дорогу. Звучало признание мнимого чувства вины, так как в своих глазах она уже сделала ошибку, которую не хотела прощать себе: она потеряла контроль.

Роли меняются