Читаем Преодоление полностью

Розово-сиреневые сопки. В их развале кварталы плывущего в дымке города. Чуть правее парили неподвижные портальные краны. Их стрелы, как согнутые в локтях руки, будто приготовились взять что-то, но остановились в задумчивости, как бы не решаясь испортить всеобщую тишину лязгом своей работы... Чистое наваждение: нет тумана, кругом светло, а причалы порта, суда около них бестелесно растворялись в розовом, плывущем вдоль залива воздухе.

Иван Анисимович повернул голову немного вправо и увидел чудо: меж сиренево-розовых сопок, почему-то ниже их, оказалось небо с его голубизной и легкими облаками. Корабли кажутся там нереальными. Сознание подсказывает, что не могут такие громады оказаться в небе... И он, улыбнувшись, убеждает себя: "Ты видишь опрокинутое в воду небо. Суда не летят, а спокойно спят на глади вод залива".

Еще правее зеркальный язык залива, уходящий под золотое небо в северную даль, постепенно растворялся в розоватой прозрачности, размывавшей границу воды и сопок.

Молчит "Алеша". Автомат за плечом. Большие, натруженные работой и войной руки отдыхают, придерживая ремень оружия. Он задумчиво смотрит вдаль. Разглядывает далекие сопки, убегающие от него параллельными грядами все дальше и дальше. Что он там видит, в этой сиренево-розовой, теплой, уснувшей дали? Может быть, границу?..

Иван Анисимович смотрит туда же, куда и "Алеша", глядит на залив, на мягкие линии гор, уплывающих в дымку... Спокойствие природы, величественность открывающейся взору панорамы наполняют душу незнакомой, но явственно звучащей торжественной мелодией. Прислушиваясь к музыке тишины и света, он погружается мыслями в свою жизнь и через нее опять возвращается к "Алеше": думает о его родных и близких, о несбывшихся солдатских планах и мечтах, о неродившихся детях.

Для Сохатого сейчас "Алеша" - и олицетворение, и одновременно просто человек. Кто были его друзья и товарищи? Где они? Раздумывая о друзьях, он вдруг вспоминает одного из них.

Там, ближе к океану, где у пирсов и на рейде стоят боевые корабли, установлен памятник матросу Отечественной. Матрос - в бушлате и тельняшке изображен в атаке, в броске через годы. Легкая одежда и бескозырка не стесняют движений. Он повернулся грудью к морскому простору и готов хоть сейчас в бой... Неимоверно трудна его атака через всю жизнь. Не всякий выдержит ее напряжение. А он, пройдя войну без отдыха, и теперь не ищет легкой жизни... За его спиной город, амфитеатром поднимающийся на сопки.

Каждый час .у мемориала матросской славы из динамиков слышится грозный накат океанского прибоя и звучит ставшая почти народной песня "Прощайте, скалистые горы".

Священна память и безмерна народная благодарность человеку войны, отстоявшему свободу и подарившему людям мир на земле.

Пришедшие из прошлого и вросшие в сегодняшнее матрос и солдат не выпускают оружия из своих крепких рук. И оружие в их руках виделось Сохатому символическим завещанием, которое звучало строго и предупреждающе: "Смотрите! Мы добыли победу, но время смут еще не прошло. Будьте всегда начеку!" Да, великое прошлое вошло в сегодняшний день и прорастало в будущее.

* * *

Все флаги, приходящие в этот порт, видят издалека матросскую изготовку к бою и спокойную сосредоточенность солдата. И часто в знак истинного уважения к подвигу советских людей, в память жертв Великой Отечественной войны на флагштоке судна приспускается вымпел и в крутые откосы берегов Кольского залива ударяется торжественно-грустный голос корабельного ревуна.

Солдат и матрос внимательно смотрят на гостей.

Что же, для любого флота - это хороший повод для раздумья: гостеприимный, радушный город, а рядом на рейде - боевые корабли. На выходе из залива - щупальца локаторов пограничной охраны и сторожевой корабль.

Пожалуйста, приходи и уходи, если с миром и по-хорошему.

Примечания

{1}Пионер - авиационный прибор, показывающий разворот и скольжение самолета.

{2}Триммер - дополнительно отклоняющаяся поверхность руля, позволяющая снимать нагрузки с рычагов управления самолетом.

{3}ВНОС - воздушное наблюдение, оповещение, связь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары