Преодоление

Черт подери. С кем точно не хотелось видеться, так это с рыжей сукой. Общение с этой дамочкой у Эдду никогда не удавалось, ибо понимания между ними было столько же, сколько жизни в мертвеце. То есть, полный ноль. Она, конечно, становилась нормальной как раз в то время, когда все считали, что Джимм Бротт приказал долго жить. С ней даже удавалось поговорить пару минут без колкостей и раздражения. Но Хлое хватило года на горевание по мужчине, с которым у нее в принципе никогда ничего не могло бы получиться, а после она пошла в самый настоящий разнос.

И почему к Гейбл отправляли всегда только Эда?

*****

Девушка улыбнулась бармену, налившему ей очередную стопку текилы. Парень усмехнулся и пододвинулся ближе, положив локти на стойку. Его белые зубы сверкнули в очередной вспышке светомузыки.

— Может, что-то еще, крошка? — спросил он, перекрикивая громкую музыку. Его лицо находилось в непозволительной близости от Хлои.

«Глупец», — хохотнула про себя девушка, залпом опрокидывая стопку и вновь ставя ее на стойку.

— Еще, — согласилась она, наблюдая, как темная бровь этого накаченного красавца ползет вверх. Майки, а именно так звали самого известного ловеласа «Мертвеца», вновь достал бутылку и, как бы невзначай поиграв специально для Хлои мускулами, налил ей еще. Из-за мигания света напиток искрился разноцветными огоньками, и Хлоя залюбовалась ими, в то время как бармен ставил перед ней стопку. Но только она хотела взять ее, как Майки шутливо придвинул текилу к себе, и рука Гейбл сжала воздух. Хлоя подняла на него раздраженный взгляд.

— Отдай, — прошипела она.

— Не раньше, чем скажешь мне свое имя, красавица, — он снова придвинулся к ней, перевесившись через барную стойку. Его дыхание щекотало ее шею. — Я просто очарован. Не оставишь же ты меня умирать ночью в одинокой квартире без тепла и ласки, крошка? Моя смена закончится через полчаса.

— Мечтай, — фыркнула она, рукой отодвигая от себя его лицо, но он перехватил ее руку, поднеся к губам.

— Я умею быть настойчивым, красавица, — громко проговорил Майки и повернул голову к другому концу стойки. Там сидел мужчина лет тридцати, который окликнул бармена, чтобы он принес ему еще пива. — Никуда не уходи, — подмигнул ей этот нахал и отошел выполнить заказ.

Привстав со стула, Хлоя дотянулась до своей стопки, а потом села, задумчиво водя пальцем по ее контуру. Голова стала совсем легкой, а движения будто замедленными и тягучими… Возможно, ей уже достаточно. И это промедление, возникшее потому, что Майки вдруг захотелось поиграть, в действительности сослужило Хлое отличную службу. Еще немного текилы, и она бы навернулась на своих пятнадцатисантиметровых шпильках при первом же шаге. А это было бы невероятно обидно, поскольку эти прекрасные туфли стоили больше, чем Майки зарабатывал за год… а то и за все пять. Впрочем, не в этом суть, а в том, что это были ее любимые лаковые черные туфли.

Обернувшись в сторону затемненных ниш, она проследила взглядом за Хэккетсом. «Надутый кретин». Хлоя встретила его неделю назад. Дорогие машины, дорогие цветы, дорогие рестораны… дорогие подарки, в конце концов. Кажется, что ей еще нужно? Сам Чарли был довольно красивым высоким блондином… да и засыпал ее комплементами, только вот в душе в последние месяцы все сильнее разрасталась пустота. Грызущая и заставлявшая отчаянно искать чего-то… чего? Хлоя и сама не знала, но началось это с момента «воскрешения» Джимма Бротта.

— Чертов везунчик, а мне теперь мучайся от непонятно чего, — проворчала она себе под нос. За эти три месяца Хлоя перевстречалась с семью мужчинами. Все они были высшим классом. Правило «ССС», черт его дери: состоятельные симпатичные сволочи. Ей всегда было удобно с такими. Они не задавали лишних вопросов, не лезли глубоко в душу… Только секс и услуги ширмы на великосветских приемах, в ресторанах, театрах. Всем «ССС» была нужна красивая игрушка, на которую будут смотреть окружающие и завидовать, что она не с ними. Ничего больше. Хлоя это понимала, и ее все устраивало… Пока три месяца назад она не смогла в очередной раз переспать с Тревисом. Просто, как отрезало. Он вдруг стал ей противен. Противны его прикосновения. Противно то, что он делает, противна его манера поведения, его вечные: «Киса, закрой ушки, у папочки взрослый разговор».

— Крошка, так что насчет ночи? Обещаю, будет жарко, — Хлоя даже вздрогнула, не заметив, как Майки вновь вернулся к ней, обслужив клиента. Она обернулась, заглянув в его светло-голубые глаза.

«Водянистые», — с неким злорадством отметила Хлоя.

— Отвали, — она достала из сумочки стодолларовую купюру и, не отрывая взгляда от вытягивающегося лица бармена, допила свою текилу, а потом кинула ему на стойку деньги.