Преодоление

Та-та-та-та-та… та-та-та-та-та – самолет задрожал, ощетинившись кинжальным огнем, и в тот же миг, словно подброшенный невидимой катапультой, свечой взмыл к солнцу. Саня почувствовал боль в глазах и во всем теле, синее небо стало грязно-фиолетовым, яркими разноцветными фонариками в небе вспыхнули звезды. Тяжелым, непослушным взглядом он посмотрел на акселерометр – показатель перегрузки. Стрелка прибора, перескочив красную черту, застыла на отметке 7. Подсознание автоматически отметило эту опасную перегрузку, руки плавно перевели машину в горизонтальный полет. И сразу стало легко, будто и не было той чудовищной силы, что железным молотом вбила летчика в кресло. Саня огляделся. Он вышел точно в расчетное место, но немного дальше обычных ориентиров.

– Ах так тебя, в хвост и в гриву! – с большим опозданием понесся в эфир зубовный скрежет руководителя стрельбами. – Восемьсот пятый, ты что это летаешь?! Чего ты, спрашиваю, вытворяешь, а?!

– Я – восемьсот пятый, – услышал Саня удивленный голос капитана Ропаева. – На кругу. В чем дело?

– Не он, – щелкнуло в наушниках, и микрофон на земле выключили.

– Цель вижу, иду на цель! – сказал Саня.

– Валяй! – Руководитель стрельбами, не владея собой, даже не спросил позывной и снова, видимо, не отпустил кнопку выключения микрофона. – Кто же это, а? – Голос его дрожал от негодования. – Ну, заяц, поймаю – убью!

Сане стало смешно. Руководитель стрельбами – лысый, меланхоличный, вечно засыпающий на разборах капитан, заготавливающий летом в своем хозяйстве, на полигоне, грибы и ягоды, проспал и на этот раз. Но теперь он наверняка впился в резиновый намордник перископа всем вспотевшим от досады и страха лицом и ждет, караулит, готовый немедленно сообщить о нарушителе Руководителю полетов. Придется рисковать. Надо только учесть шероховатости первого захода и не повторить ошибки. Надо сработать ювелирно точно – первый раз он на долю секунды затянул выход из пикирования, и пришлось закладывать опасную перегрузку… Он принял решение.

Правая рука военного летчика Сергеева плавно, но вместе с тем широко отдала ручку управления от себя, левая слегка подобрала на себя сектор газа, глаза метнулись к прибору, отсчитывающему в процентах обороты турбины, и, прочитав показания, впились в перекрестье прицела. Та-та-та-та-та… та-та-та-та-та – страшный вой и грохот, казалось, потрясли землю. Та-та-та-та-та… Та-та-та-та-та… – выплеснув шквал огня и металла, машина почти вертикально пошла в небо. Но Саня не почувствовал адской перегрузки. Выполняя боевой разворот, он знал наверняка, что особо прочной мишени-пирамиды больше не существует. Страшная усталость навалилась на него, комбинезон прилип к мокрой, холодной спине, ничего не хотелось.

– Восемьсот первый работу закончил! – нажав кнопку передатчика, сказал Саня.

– На точку, восемьсот первый! – бесстрастно приказал Руководитель полетов.

– Понял, я – восемьсот первый. Беру КУР (курсовой угол радиостанции) ноль.

Рыжая земля понеслась под фюзеляж, но теперь глобус крутился в обратном направлении. Покрасневшие от напряжения глаза считывали с циферблатов приборов нужную информацию, но все чаще, отрываясь от приборной доски, Саня поглядывал влево – туда, где должна была появиться белая взлетно-посадочная полоса, рассекающая зеленый хвойный лес пополам.

Он увидел полосу раньше, чем дернулась, поворачивая на сто восемьдесят градусов, стрелка радиокомпаса.

– Восемьсот первый на третьем, – доложил Саня через несколько секунд. – Шасси выпустил! – И покрутил головой влево и вправо, проверяя выход механических указателей.

За бортом завыло, загудело; двигатель, недавно работавший на высоких, пронзительных нотах, низко, басовито рокотал, крохотные стреловидные треугольники, распрямившись, вышли из пузатого фюзеляжа, превратившись в сильные, могучие крылья. Скорость упала. После молниеносного броска на полигон, где каждое мгновение полета требовало неослабного напряжения и внимания, Сане казалось, будто самолет ползет немногим быстрее черепахи.

– Восемьсот первый, – раздался в наушниках голос Руководителя полетов, когда Саня зарулил на стоянку, – зайдите на СКП!

– Понял, я – восемьсот первый, на Стартовый Командный Пункт!

– И побыстрее!

– Есть побыстрее!

Саня остановил двигатель, выключил энергосистему, перекрыл кран подачи топлива и, проделав все необходимые манипуляции с тумблерами и кнопками, выбрался из кабины. Земля казалась твердой как камень, а ноги мягкими и ватными. Три «К», вытянувшись по стойке «смирно», ждал замечаний.

– Все о'кей, – Саня показал большой палец. – Эроплан рычал, как зверь. Замечаний нет.

– Вас Командир ждет. – Механик сделал страшные глаза. – И майор Громов прибегал. Говорит: «Передай, пусть не лезет в бутылку. Бог не выдаст, свинья не съест!»

– Ладно, спасибо.