Преодоление либеральной чумы. Почему и как мы победим!

Фурацилин, кто не знает, – это аналог йода или зеленки, только малинового цвета. Я подумал: может, я что-то напутал. Пришел домой, читаю энциклопедию, – нет, это не я дурак, с медицинской точки зрения. А вот, с житейской точки зрения, дурак – именно я, потому что этому шарлатану заплатил деньги.

Вот вам платная медицина, которая не имеет никакого контроля качества. И что с вами будет после попадания в теплые руки столь высоких профессионалов, бог весть.

Ведь медицина, здравоохранение – это, по сути своей, не бизнес. Это, выражаясь совковым языком, «создание производительных сил», потому что иметь здоровую рабочую силу и даже здоровых пенсионеров намного выгоднее, чем больных. Пенсионеры, в конце концов, с внуками посидят, еще какие-то проблемы снимут с работающих детей, да и просто здоровую атмосферу в семье создадут, потому что когда старый человек относительно хорошо себя чувствует, то от этого всем тепло и приятно.

А когда медицина становится просто бизнесом, неотличимым от продажи пирожков, «которые сегодня утром еще мяукали», то сразу же после этого выясняется, что это такая же специфическая естественная монополия, как, например, образование. Да, конечно, есть конкуренция, есть много разных клиник, но вы как нормальный человек не в состоянии заранее оценить качество услуг, которые вам оказывают. Вы можете оценить это качество лишь задним числом, когда иногда бывает уже поздно что-либо исправлять.

Это означает, что человек абсолютно беззащитен перед медициной.

Если вы купили бракованную водку и выжили, то вы эту водку больше не купите, – и так осуществляется «естественный отбор» среди производителей. Среди врачей этот «естественный отбор», на который уповают реформаторы, пойдет с таким опозданием, что и врач некомпетентный себя будет прекрасно чувствовать, и пациенты вымрут, и никто на это отреагировать не успеет.

Поэтому в медицине, как в образовании, должен быть контроль качества со стороны государства – больше ему неоткуда взяться. У нас только-только в официальных документах появились упоминания о контроле качества, но как именно его контролировать, непонятно. Работоспособных механизмов нет – потому что, действительно, контролировать качество со стороны очень тяжело.

Простой пример: УЗИ. Это искусство, как геофизика: чуть-чуть в сторону прибор повернул, и картина будет совершенно другая. Если вы не добросовестно, а формально относитесь к своим обязанностям, то вы легко можете ничего не увидеть. И, если вы и не хотите ничего видеть, потому что хотите пропустить через себя максимум пациентов, чтобы получить за них деньги, – вы ничего и не увидите. И снимки, которые будут подшиты к делу, покажут, что все в порядке: вы всего лишь, не стараясь, следовали инструкции, и Вас не за что наказывать, потому что врач имеет безусловное право на такую «добросовестную ошибку».

Таким образом, возможности стороннего контроля за медицинской помощью ограничены: действенным будет лишь самоконтроль, а для этого нужно воспитывать врачей. Не бизнесменов в белых халатах воспитывать, которые «капусту рубят» с каждого проходящего мимо, а подвижников, которые будут облегчать страдания людей, как в старые времена.

Е. Черных: – Но у нас же сейчас делается все с точностью до наоборот. Вот эта пореформенная система: чем больше приходят к врачу в поликлинику народа, чем больше он ставит свою подпись на всякого рода карточках, тем больше он получает денег. Получается, что врачу выгодно не то, чтобы люди выздоравливали, а чтобы люди болели. То есть, оценивается не результат его работы, а количество врачебных часов. Есть койко-место, а это, наверное, какое-то враче-место.

М. Делягин: – Система скопирована с развитых стран, где она очень сильно сдерживается. Она сдерживается там изощренной судебной системой, в которой человек, если упрется, может доказать, что он не верблюд, и получить компенсацию до небес и выше. Она сдерживается страховой системой: если кто не так кашлянул, то адвокаты страховой кампании съедят всех заживо. Она сдерживается общественным мнением, которое реально имеет силу, потому что там, извиняюсь за выражение, демократия. Это не ругательство, это такой политический строй, если кто помнит. Да, и там есть еще корпоративная этика врачей, потому что они очень жестко конкурируют, и если вы как врач сделали грубую ошибку, то ваши же коллеги, не дожидаясь адвокатов и журналистов, с удовольствием выплюнут ваши косточки, чтобы перетянуть на себя часть вашей практики.

Таким образом, в развитых странах коммерческий характер медицины блокируется целым рядом изощренных сдерживающих систем. И все равно сплошь и рядом мы видим ситуацию, когда врачи выписывают совершенно лишнее, ненужное лечение, чтобы заработать на нем деньги.