Преодоление: Роман и повесть

Алик из себя выходил — так стыдно было ему перед сверстниками. А те нарочно корчили рожи, дразнили его ехидно: «Али–и-к, ты обсикаешься! Али–и-ик, ты…»

«Чтоб б ты сдохла, гадина!» — шептал себе под нос Алик и назло старухе лез туда, где глубже, и назло швырял в костер сухой бурьян и подбрасывал палкой жар, чтоб летело больше искр. Весело! Интересно!

Два дружка Алика, подражая ему, прыгали по островку, орали и кривлялись в диком плясе, донимали надоедливую старуху, маячившую на краю оврага.

В это время подчиненный просто–Фили, молодой, проинструктированный непосредственным начальством водитель, подкатил автоцистерну к трубе, принимавшей в себя скудные воды речки Мокрой, и открыл кран спуска. Черный густой бензин толстой струей хлынул в воду и исчез в трубе. А метров через двести труба извергла его в тот овраг, где на островке Алик с приятелями жгли костер и подкидывали палками вверх горящую траву.

Раздался неистовый крик бабки. Поверхность речки вдоль всего оврага вспыхнула оранжевым пламенем. Жуткий треск пронесся по оврагу. Огонь взмыл к солнцу и, вихляя, загудел. На островке истошно кричали, метались в ужасе дети. И тут вдруг бабка, боявшаяся до ужаса воды, бросилась в страшную пылающую речку спасать погибающего внука. Языки пламени сразу охватили ее до пояса. Она не достигла островка, который успели покинуть ребятишки, упала, ослепленная, корчась от невыносимой боли, и захлебнулась зловоньем горящего бензина.

* * *

Круцкий, словно оглашенный, бежал по территории завода. Это выглядело сверхъестественно. Встречные с недоумением оборачивались ему вслед, а он продолжал бежать, держа направление в транспортный цех. Он торопился изо всех сил.

Ворвался в кабинет, встал перед столом свояка. Тот, сидя, посмотрел снизу Еверх и точно ему пинком поддали: отпрянул испуганно.

Круцкий схватил со стола увесистый чернильный прибор и, ни слова не говоря, запустил в голову родича. Но спортивный просто–Филя увернулся, и письменный прибор, хряснувшись в стену, рассыпался. Круцкий упал на стул и схватился за голову:

— Погубил! Все погубил, проклятый! Все пошло прахом: старанья, многолетние труды, все насмарку! Гад ты ползучий. Тварь безмозглая!

— Чего ты? Чего ты? — бормотал начальник транспортного цеха, позеленевший от подступающего страха.

— Подлец! Дегенерат! Скотина! Что ты натворил, негодяй!

— Чего ты? Чего ты?

— Как в твою идиотскую башку стукнуло вылить отработанный бензин в речку?

— А чего? Я первый, что ли? И другие выливали.

— Так они же умные! А ты сжег тещу Князева!

— Как?

— Чтоб ты сам сгорел, ублюдок! Он еще спрашивает!

Наконец свояк уразумел, из‑за чего произошло страшное ЧП.

— Пойдешь под суд! — заключил Круцкий.

— За что? Я никого не сжигал.

— Не ты, так по твоему распоряжению сбросили горючие отходы в запрещенном месте.

— Я распоряжений таких не давал. Кто докажет?

— Что–о-о? Этот номер тебе не пройдет! Ты уголовник! Преступник! От тюрьмы тебе не отвертеться.

— Ничего, вместе посидим, по–родственному…

У Крупного челюсть отвисла. Такой неслыханной наглости не ожидал.

— Аль компания моя для тебя неподходяща? — продолжал просто–Филя. — Притерпится. В ближние походы ходили вместе, а почему в дальние — я один?

— Да ты… ты псих! Ты с ума спятил от страха. Что несешь‑то? Попробуй только потянуть меня в свою… в своё… Ты понимаешь, что ты сумасшедший, а? К счастью твоему. Только это еще может спасти тебя, иначе не видать тебе свободы до конца твоей свинячей жизни! Немедленно ложись в психбольницу. Направление я организую, тебя заберут. Тем более симулировать тебе не придется, все признаки врожденного кретинизма на твоей роже. Решай немедленно, слышишь?

— Хитрован какой! Тебе лишь бы сбагрить меня, а если оттуда не выпустят? Нет уж, мне тюрьма не грозит. Виновники несчастного случая налицо: шофер бойлера и завгар, который его послал.

— О, проклятье!’ А твое распоряжение?

— Да что я, дурак — давать при людях распоряжения? Никто не слыхал, попробуй докажи!

— Ну, смотри, если не выкрутишься, всем нам будет худо.

Говоря «всем», Круцкий, имел, конечно, в виду себя. Ведь он в отсутствие Хрулева назначил свояка начальником цеха, зная, что у того нет ни опыта работы, ни квалификации, ни вообще каких‑либо способностей. Самоуверенность же просто–Фили была призрачной, была основана на зыбкой почве. Он успел, как обычно, забыть о том, что сам, собственноручно выписал требование на пропуск с территории завода автоцистерн, уезжающих якобы на базу за бензином.

Телефонный звонок прервал горячие объяснения свояков. Секретарша разыскивала Круцкого. Поступило распоряжение Яствина явиться немедленно в главк.

— Начинается… — покачал сокрушенно головой Круцкий, плюнул под ноги просто–Филе и побрел в заводоуправление.

О чем говорил с ним начальник главка, неизвестно. В тот день на заводе он больше не появлялся. А на следующее утро прошел слух: начальника транспортного цеха отстранили от работы, против него возбуждено уголовное дело. Прокуратура начала следствие.