Препод по соседству

— Ты хочешь сказать у меня вкус плохой?

— Заметь, я ничего не говорила, ты сама.

— Все, я обиделась, фиг тебе, а не пироженки!

— Так, Синицына, святое не тронь! Ты мне обещала.

— Долбенко.

— Ещё раз скажешь это вслух, и я тебе за волосы оттаскаю.

— До…

— Синицына, ты не бессмертная, я тебя уверяю!

— Поверю на слово, — хохотнула.

— Чокнутая.

— Под стать тебе.

— Кто спорит? С тобой нормальные дружить не смогут.

Дальше были две скучные пары, и мы с Ириной Сергеевной разошлись по домам. Наверное, где-то там Егоров вытер пот со лба, облегчённо вздыхая. Если это так, то он зря, Синицына все помнит и ничего не забывает.

Особенно мелкие детали, которые так и врезаются в память. И одна деталька в данную секунду меня очень-очень напрягает. Вот стоит мне маме заикнуться о новом парне, как узнает Максимка. Совпадение? Не-а.

И главное на маман не наедешь, а если и наедешь, то очень быстро съедешь. Мама сила и ещё тот мозгоклюй.

“Что за бардак у тебя в шкафу? Когда ты уже научишься порядку?”

Ладно со мной, с Пашкой она вечно из-за не опущенной крышки унитаза воюет. И Пашке на минуточку двадцать шесть лет. Иногда как начнет, что даже он краснеет и идет опускать злосчастную крышку. Но это ерунда, кто у нас идеальный?

Мы маму любим, она нас одна воспитывала и работала на износ. И сейчас вкалывает, что её дома фиг поймаешь, хотя каждый из нас уже себя лично содержит. Пашка бизнес с Максимкой замутили, я посуду мою в кафешке и полы, и ничего, живем, как все.

— Маман, я дома, — кричу, бросая сумку на тумбочку.

В ответ тишина, неужели ушла? Прошла на кухню, где мама стоит на весах и гипнотизирует циферки.

Чтоб эти весы исчезли, у нас снова предвидится диета. Прощай котлетки и борщ.

— Хочешь совет?

— Какой? — убитым голосом спросила мама.

О-о-о, все ещё хуже, чем я думала.

— Выбрось весы, и будет тебе счастье, — улыбнулась.

— Три килограмма прибавила, — всплакнула худая маман.

Она вообще в зеркало смотрится?

— Женщина, ты серьёзно? — приподнимаю бровь, хвать за тонкую руку и к зеркалу в пол, чтобы уж точно разглядеть, где она там поправилась.

— И зачем мы сюда пришли?

— Решить проблему возможного голодания всей семьи! Знаешь ли, мама, у меня организм растущий, предпочитает мясо, а не листик салата на ужин. И на ночь я лопать люблю, а ты его вновь на замок закроешь.

— На ночь есть вредно.

— Ага, и это говорит женщина, которая вместе со мной в два часа ночи умяла два бутера с колбаской.

— Вот и поправилась, нечего по ночам жрать!

Ясно, меняем тактику.

— Мам, я толстая? — так усиленно хмуримся и рассматриваем себя со всех сторон.

— Ты у меня красавица, — мама быстренько включила режим “ Моя девочка самая — самая”

— А если я вешу больше тебя, то и ты красавица? Ведь так?

Мама поджала губы, осознав, куда я веду.

Ну-с, чего молчим???

— Мам? Или ты обманула меня и считаешь толстой.

— Пошли, посмотрим, сколько ты весишь, — бурчит мама.

Сглатываю и украдкой сцепляю пальцы вместе. Надеюсь, все те пироженки на моей заднице не сильно отразились? Одна ножка, вторая и… Победа! На один килограмм больше.

— Мама, мы не толстые, мы красавицы, — улыбаюсь во все тридцать два.

— Красавицы, — как-то голос неуверенно звучит.

Пока мамуля пытается побороть внутреннее несогласие с моими словами, весы полетели в мусорку.

— Ты что творишь? — глаза-то какие большие стали.

— Избавляю тебя и меня от лишнего стресса, — улыбаюсь.

Ага, а то вдруг заразно, и меня потянет ещё раз на циферки посмотреть, мне оно надо?

— И не вздумай вытаскивать.

— Что это ты командуешь?

— Мамуль, я забочусь, а не командую, честно-честно. Ты у меня самая красивая и умная. А ещё дядя Лёша любит тебя любой, — и как по взмаху волшебной палочки, мамины щеки розовеют.

Да, мама, как могла, скрывала свои новые отношения, не знаю только почему? Неужели думает, что мы будем против такого классного дядьки? Пашка его очень уважает, он его из такого дермеца, про которое маман не знает, вытаскивал. Да и меня выручил. Но самое главное, он по маме сохнет лет восемь, а она все мужика маринует, только недавно слабину дала. Расцвела мгновенно, глаза сияют, как самый настоящий изумруд.

— Давно знаете?

— Давно, — улыбнулась. — Поэтому ты меня сейчас покормишь, и мы серьёзно поговорим.

— Ты беременна? — спрашивает маман, выключая чайник.

Закатываю глаза. Где связь? Серьёзный разговор и беременность.

— Если только от одеяла.

— Тогда какой серьёзный разговор? Тебе не нравится Лёша? — мама побледнела.

Вот зачем гадать, если можно подождать и все узнать. Нет, напридумает кучу всего, волноваться начнёт.

— Хорошо, давай сначала поговорим, потом поем. Мама, садись за стол, а то бледная такая, мне аж страшно. Дядя Лёша классный, и мы за твой выбор, вместе с Пашкой. Вообще — то, сейчас должен сидеть и он с нами, но кто-то скинул все на мои хрупкие плечи.

— Кира, может, ты уже скажешь и прекратишь нервничать, болтая без остановки, — мама сориентировалась и взяла себя в руки, уважаю.

Мне бы так, взять и сказать вслух всё что нужно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Максим

— Как переезжает?