Прерафаэлиты. Революция в викторианском искусстве

Это привело к тому, что во второй половине столетия лондонская культурная жизнь представляла собой густой суп (чтобы не сказать «рагу по-ирландски») критики, художники, писатели и поэты варились в бульоне идей эстетизма и обновления в искусстве. И часто непосредственно не связанные между собой, а то и вовсе враждующие члены этого культурного сообщества влияли друг на друга, ловя идеи и образы, витающие в воздухе.

Джон Рёскин, выступавший с критикой Джеймса Уистлера, от души любил Данте Габриэля Россетти, Эварда Коли Бёрн-Джонса и Алджернона Суинберна. Оскар Уайльд был учеником и Рёскина, и Уолтера Хорейшо Патера, английского эссеиста и искусствоведа. Альберт Мур дружил с Уистлером и одновременно был членом узкого кружка художников, сформировавшегося вокруг яркого представителя британского академизма и будущего президента лондонской Академии художеств Фредерика Лейтона. Подобным образом несколько десятилетий спустя будет выглядеть художественная жизнь России, описанная в воспоминаниях Андрея Белого. Здесь, на фоне студенческого товарищества, изменчивого творческого содружества, язвительных замечаний в адрес отщепенцев, роковой любви и взаимной ненависти рождалось искусство Серебряного века.

Джеймс Уистлер – американец в Европе

Не последнюю роль в процессе рождения первого сообщества лондонских эстетов сыграл сбежавший в 1862 году из Парижа в Лондон Джеймс Эббот Макнейл Уистлер.

Даже в самом кратком жизнеописании Уистлера неизменно отмечается множество источников, повлиявших на формирование его творческой личности. Богатая событиями биография художника: раннее детство и юность, проведенные в Америке, отрочество – в России, молодость – в Париже – позволила Уистлеру познакомиться с современной культурой в самых разных ее проявлениях, от провинциальных американских портретов и полотен русских академиков до модных парижских мастерских и учебных классов.

Подобно большинству своих соотечественников, американец Уистлер легко входил в контакт с любой цивилизацией, приобретая навыки и знания, обнаруженные им в новом культурном пространстве. В отличие от европейских коллег, с детства связанных в первую очередь с национальными художественными традициями, он сумел оценить мировое культурное наследие Старого света извне. Но оно же повлияло на его восприятие собственного, американского наследия.

Не исключено, что именно Уистлера имел в виду писатель Генри Джеймс в одном из ранних романов. Его герой, американский художник, произносит горькие слова: «Мы, американцы, – люди, лишенные эстетического наследия!.. Мы обречены довольствоваться дешевкой. Для нас закрыт магический круг. Почва, питающая наше восприятие, – скудные, голые, искусственные напластования. Да, мы повенчаны с посредственностью. Американцу, чтобы добиться совершенства, надо познать в десять раз больше, чем европейцу… Грубость и резкие краски нашей природы, наше немое прошлое и оглушительное настоящее – все это лишено того, что питает, направляет, вдохновляет художника… Нам, бедным подмастерьям в святилище искусств, ничего не остается, как жить в вечном изгнании».

Подобно многим героям произведений Генри Джеймса художник Уистлер предпочел «вечное изгнание». К моменту приезда в Париж в 1855 году он имел лишь начальную ученическую подготовку и некоторое представление о том образе жизни, который собирался вести. Большое влияние на выбор непоседливого американца оказала и прочитанная им модная книга Анри Мюрже «Жизнь богемы», опубликованная во Франции в 1851 году. Она пробудила в молодом человеке желание окунуться в бурную художественную жизнь Парижа. Нельзя сказать, что окончательное становление творческого метода Уистлера произошло во французской столице, но именно здесь сформировались его взгляды, здесь он получил первые фундаментальные знания и оказался у истоков нового искусства, обещавшего недюжинные перспективы начинающему художнику.

Большинство иностранцев, приезжавших в Париж, стремились получить традиционное академическое образование и, как правило, не примыкали к бунтующей французской молодежи. В отличие от многих, Джеймс Уистлер поступил в одну из самых демократичных студий – мастерскую Шарля Глейра, у которого учились и будущие импрессионисты Клод Моне, Альфред Сислей и Пьер Огюст Ренуар. По мнению исследователя Джона Ревалда, Глейр «был довольно терпимым… не отдавал предпочтения каким-либо определенным сюжетам и разрешал ученикам писать все, что они хотели». Некоторые принципы работы, которые мастер привил своим ученикам, Уистлер сохранил на всю жизнь. В этот же период молодой американец познакомился с Эдуардом Мане. Картины «Завтрак на траве» Мане и «Белая девушка» Уистлера экспонировались в знаменитом «Салоне отверженных» 1863 года и в равной степени вызвали негодование публики и критиков.

Джеймс Уистлер. У рояля. 1859