Прерия

— Большинство из вас знает, что в этой местности сильная рука значит больше права, законы белых здесь вовсе не действительны и никто в них не нуждается. Поэтому все здесь зависит от сметливости и силы. Если бы, — прибавил он, прикладывая палец к щеке, как человек, серьезно, со всех сторон обдумывающий затруднительное положение, в которое он попал, — если бы можно было придумать что-нибудь такое, что вызвало бы ссору, между этим сиу и семьею скваттера, тогда мы могли бы явиться, словно сарычи, после битвы и подобрать остатки. Поуни близко от нас! Это наверно потому, что тот малый бесцельно не уйдет так далеко от своего селения. Итак, вот четыре партии на расстоянии пушечного выстрела друг от друга, и ни одна из них не может довериться никакой другой. Все это затрудняет движение в местности, где мало закрытых мест. Но нас трое хорошо вооруженных и, я думаю, что могу сказать, храбрых мужчин…

— Четверо, — перебил Поль.

— Откуда столько? — спросил старик, простодушно поглядывая на товарища.

— Четверо, — повторил охотник за пчелами.

— В каждой армии бывают прихлебатели и лентяи, — напрямик ответил Траппер. — Друг мой, необходимо убить этого осла.

— Убить Азинуса! Это был бы акт, нарушающий прерогативы животного…

— Я не знаю ваших слов; их смысл скрывается за звуками; но жестоко приносить человека в жертву животному. Позволить ослу закричать еще раз, все равно, что затрубить в рог, так как это было бы явным вызовом сиу.

— Я отвечаю за скромность Азинуса; он редко говорит без повода.

— Говорят, человека можно узнать по тем, кто окружает его, — возразил старик, — почему же не узнать и животного? Как-то я должен был идти форсированным маршем среди разного рода опасностей с товарищем, который открывал рот только для того, чтобы петь; и много хлопот и тревог доставил он мне. Это было во время как раз известного дела вашего дедушки, капитан. Но все же у того была человеческая глотка, и при случае он умел хорошо пользоваться ею, хотя не всегда в удобное время. Ах! Будь я таким, как тогда, нелегко было бы шайке вороватых сиу выгнать меня из этого местечка! Но к чему хвастаться, когда изменяют зрение и силы. Воина, которого делавары в былое время называли соколом по остроте его зрения, теперь можно назвать кротом! Поэтому я считаю, что следует убить осла.

— Друзья, — сказал естествоиспытатель, глядя печальными глазами то на одного, то на другого из своих товарищей, — не убивайте Азинуса; он представитель рода, про который можно сказать много хорошего и мало дурного. Он выносливый и послушный, воздержанный и терпеливый даже для своего смиренного вида. Мы много путешествовали вместе, и его смерть огорчила бы меня. Каково было бы тебе, достопочтенный Траппер, если бы тебе пришлось так внезапно расстаться с твоей верной собакой?

— Осел не умрет, — проговорил старик, внезапно откашливаясь: очевидно, эта мольба подействовала на него, — но нужно унять его голос. Свяжите ему рот уздой, а в остальном…

Поль сейчас же завязал морду ослу, и Траппер, по-видимому, удовольствовался этим. Потом он отправился на рекогносцировку к опушке леса.

Шум, сопровождавший прохождение стада, умолк или, вернее, разнесся вдоль прерии на расстоянии мили. Ветер уже разогнал облака пыли, и перед глазами на том месте, где за десять минут перед тем происходила такая дикая, беспорядочная сцена, расстилалось свободное пространство.

Сиу закончили свою охоту и, очевидно, довольные этим добавлением к богатой добыче, полученной ими раньше, по-видимому, решили не преследовать стада. Около дюжины сиу осталось возле туши бизона, над которым, покачиваясь на тяжелых крыльях, летали жадные сарычи, остальные разъезжали по прерии, разыскивая, не осталось ли чего после прохождения здесь такого большого стада. Траппер пристально оглядел тех дикарей, которые подъехали ближе к чаще, их рост и одежду. Наконец, он указал Миддльтону на одного из них, назвав его Уючей.

— Теперь мы знаем не только, кто они, но и зачем появились здесь, — продолжал старик, задумчиво покачивая головой. — Они потеряли след скваттера и ищут его. Эти буйволы попались им по дороге и в погоне за ними эти дикари случайно очутились перед холмом, на котором нашла свой приют семья Измаила. Видите птиц, поджидающих остатки убитого дикарями животного? Вот мораль всей жизни прерии. Поуни подстерегают этих самых сиу, как сарычи сторожат пищу, а нам, белым, рискующим многим, приходится только смотреть на тех и других. А чего остановились те два негодяя? Вот оно что! Они нашли место, где потерял жизнь несчастный сын скваттера.