Прерванная игра

Джимми покачал головой.

— Нет-нет, лучше я пойду один. Понимаешь, если его нет в больнице, я пойду на набережную, похожу там, поспрашиваю.

— Будь осторожен, — напутствовала его Лиззи.

Джимми повернулся к ней и кивнул.

— Да, буду.

Рут проводила сына до двери.

— Не задерживайся допоздна, Джимми.

— Хорошо, мама.

Большую часть пути до Шилдса Джимми проделал бегом, он так запыхался, что не обратил внимания на то, что кто-то крикнул ему:

— Эй, кривоногий! Кривоногий!

Когда-то это прозвище обижало Джимми, но теперь он даже привык к нему. И вообще, ничто сейчас не могло расстроить его, кроме несчастья с Рори. А если с Рори случилось что-то серьезное, он решил, что убьет себя. Ведь это он во всем виноват, если бы он не приставал к Рори с этой верфью, тот не пошел бы играть... хотя нет, все равно бы пошел, Рори не мог без игры. Но, во всяком случае, не пошел бы в новое место, где играли по-крупному и куда Рори ходил несколько суббот подряд. Рори молчал про это новое место, как-то раз Джимми спросил его об этом, но Рори отшутился:

— Не задавай вопросов и тогда не услышишь в ответ неправды.

Санитар в больнице сообщил:

— Нет, парень, никого по фамилии Коннор не поступало. В воскресенье вообще никого не привозят, кроме тех, с кем произошел несчастный случай.

— С ним вполне мог произойти несчастный случай.

— Но Конноров у нас нет, ни мистера, ни миссис.

— Да, понимаю... спасибо. — Джимми и сам не понимал, какое чувство он сейчас испытывает: разочарование или облегчение.

Он уже удалялся от больницы по гравиевой дорожке, когда санитар окликнул его:

— Эй, тут есть один парень, но, надеюсь, это не тот, кого ты ищешь. Его привезли перед обедом, но о нем ничего неизвестно, мы даже имени его не знаем. Его нашли на берегу реки, но он не моряк, одежда у него приличная. Боюсь, не выживет, бедняга.

Джимми медленно вернулся к санитару:

— А как он выглядит?

— Ох, парень, да его и родная мать не узнала бы, никогда не видел, чтобы человека так избивали.

— А волосы у него темные, густые, кудрявые?..

— Какого они у него были цвета, я сказать не могу, сегодня они темно-красные от запекшейся крови.

Джимми стоял и смотрел на санитара, слегка приоткрыв рот. Затем закрыл рот и выдавил сквозь плотно сжатые губы:

— А я могу... могу взглянуть... на этого парня?

— Ну ладно, я спрошу у сестры. Пойдем со мной.

В вестибюле санитар указал Джимми на полированную деревянную скамью.

— Посиди тут.

Джимми с удовольствием сел, потому что у него подкашивались ноги. Он ощущал слабость, головокружение и страх, сильный страх.

Вернувшийся санитар положил ему ладонь на плечо:

— Иди вон туда, парень, в конце коридора повернешь налево и увидишь сестру.

Сестра оказалась высокой и худой, фигурой она напомнила Джимми Джона Джорджа. Он был вынужден вскинуть голову, чтобы посмотреть на нее.

— Ты ищешь своего брата? — спросила сестра.

— Да, мисс.

— Сколько ему лет?

— Двадцать три, в следующем месяце будет двадцать четыре.

— Здесь есть один парень, он в очень плохом состоянии, его зверски избили. Но... ты, наверное, сможешь узнать его, если это твой брат.

Сестра отвела Джимми в палату, где на койке лежала неподвижная фигура. Голова забинтована, лицо один сплошной синяк. Джимми почувствовал, что задыхается. Однажды ему пришлось увидеть труп, выловленный из реки, он был черно-синий, распухший, потому что пробыл в реке несколько дней. И этого человека на койке вполне можно было принять за мертвеца. Джимми не мог понять, Рори это или нет. Сестра что-то прошептала ему в ухо, Джимми повернулся и в изумлении уставился на нее, а затем прошептал в ответ, указывая на свой большой палец:

— У него была бородавка между указательным и большим пальцем.

Сестра осторожно подняла безжизненную руку с койки, развернула ладонь и посмотрела на Джимми, который уставился на плоскую бородавку. Рори много лет пытался соскрести или сковырнуть ее, но безуспешно.

Сестра оттащила Джимми от койки, и, когда они снова оказались в коридоре, она, продолжая держать его за плечи, попыталась успокоить:

— Ну все, все, успокойся.

Джимми душили слезы, хотя они катились по лицу, ему было трудно дышать.

— Где ты живешь? — спросила сестра.

Джимми был не в состоянии отвечать, поэтому она снова спросила:

— В городе?

Джимми покачал головой.

— В Тайн-док?

Глотая воздух, Джимми выдавил:

— В... в... Саймонсайде.

— Ох, это далеко.

Джимми вытер лицо рукавом, затем достал из кармана чистый носовой платок и высморкался. Через минуту он взглянул на сестру и сказал:

— Я сообщу папе и маме, — а потом добавил: — А он?..

— Я не знаю, он очень плох. До завтра доживет, но...